— Да.

— И все остальные с этим согласны?

— Спроси их сам, — усмехнулся в ответ Свейн. — Наши воины получают то, что им нужно, и не думают про деньги. Они приходят к одному из нас и говорят, что им нужно. И при первой же возможности он получает нужное. Мы не тратим деньги на ерунду, но мои воины пьют и едят всё то, что ем и пью я. Впрочем, все те, кто был в харчевне на ярмарке, и сами это видели.

— А как же доля в добыче? — не понял воин.

— Доля каждого учитывается. Каждая наша семья будет получать ровно столько, сколько и все остальные. Для каждого воина покупается то оружие, которое он выбирает сам, без оглядки на цену. Когда казна общая, мы можем себе это позволить, — решительно ответил Свейн.

Вадим вспомнил, что в Персии они действительно приобрели несколько секир, выбирал которые признанный знаток оружия Рольф. С этим оружием воины клана и выходят теперь в бой. Понимая, что слова ярла нужно чем-то подтвердить, он шагнул вперёд и, окликнув упомянутых северян по именам, приказал показать гостям своё оружие.

Пришельцы по достоинству оценили покупки и, повернувшись к воину, одобрительно закивали головами. Помолчав, тот вздохнул и, вернувшись на место, развёл руками:

— Сами они это всё придумать не могли. Не иначе книгочей подсказал.

— А что тебе не нравится, друг? — спросил у него Вадим, не спеша подходя к гостю. — То, что нам так везёт, или то, что мы решили заботиться не каждый о себе, а каждый о каждом? Объясни мне, почему в бою вы не считаете зазорным прикрыть стоящего рядом воина, а в жизни каждый решает свои проблемы сам? Вас так много, или это так плохо? Что плохого в том, что у твоего соратника добротное оружие? Или в том, что его семья ест то же самое, что и твоя?

— Ничего. Но мы никогда так не жили, — растерянно протянул воин.

— Тебя как зовут, друг? — улыбнулся Вадим.

— Вольсунг.

— Так ответь мне на такой вопрос, Вольсунг. Почему Олаф Рыжий может приносить глупые, вредные перемены, а ярл по имени Свейн Акулий зуб не может изменить жизнь своего клана в лучшую сторону?

Окончательно запутавшись, воин долго молчал, но ответа так и не нашёл. Понимая, о чём именно он сейчас думает, Вадим чуть улыбнулся и решительно добил оппонента:

— Запомни, друг. Даже стоячая вода постепенно превращается в болото. А жизнь многих людей — это море со своими приливами и отливами. Так же, как дышит море, дышит и жизнь. Мы люди, а не лемминги, и если мы не будем меняться, то очень скоро нам придётся жить, как баранам.

— Это как? — не понял Вольсунг.

— Куда пастух, туда и всё стадо. Мы люди, а не бараны и не лемминги, и жизнь наша должна меняться. Иначе не бывает.

— Почему? — вступил в разговор Анхель.

— Потому что это жизнь. Вспомни сам. Было время, когда люди сражались каменным оружием. Потом на смену ему пришли бронзовые клинки. Но прошли годы, и люди научились выплавлять сталь. Это и есть перемены.

— Что ж. Наверное, правильно говорят, что книгочея переспорить ещё никому не удавалось. Если мы примем все ваши условия, вы поможете нам?

— Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто мы заставляем вас. Это плохо отразится на наших дальнейших отношениях. Ваш выбор должен быть осознанным и добровольным.

— И что это значит? — спросил Анхель.

— А это значит, что вы приносите клятву на топоре и делаете всё, что решит совет клана, куда войдут ваши кормчие, капитаны и по одному воину с каждого корабля, или уходите и живёте так, как сами сможете. Впрочем, мы готовы купить тот корабль, что вы увели у Рыжего.