— Вот в это я могу поверить, — задумчиво протянул Свейн, с пониманием глядя на него. — Может, ты и прав. Не имею я права быть слабым. Не должен.

— Слава Тору, дошло, — с довольным видом устало усмехнулся Вадим. — А на будущее запомните все. Любые разговоры на эту тему — только между нами четверыми. Никто, слышите, вы, никто не должен этого слышать. Помните, что теперь на наше место очень много желающих найдётся, даже несмотря на все обещания и клятвы. Это не они такие. Это жизнь такая.

После этого памятного разговора работы по обустройству фьорда начали вестись с удвоенной энергией. Сам Вадим, по общему согласию отстранённый от простой работы, то и дело подкидывал северянам новые способы и приёмы, значительно облегчавшие им труд. Пользуясь тем, что древесины хватает, он быстро соорудил пилораму, которую приводило в движение огромное колесо.

По деревянному настилу рысью бежали двое молодых парней, вращая колесо, оно и крутило эксцентрик, и очень скоро среди молодёжи возникло своеобразное соревнование, кто дольше продержится на этой беговой дорожке. Главным в этом деле было как следует разогнать колесо — дальше проще.

Увидев, как быстро было распущено на доски длинное бревно, Свейн удивлённо покачал головой и, искоса взглянув на Вадима, проворчал:

— Может, ты ещё и оружие придумать можешь?

— А зачем тебе оружие? — недоуменно поднял брови Вадим.

— Да из-за твоей идеи с засадой на Рыжего. Ты пойми, Валдин, у него же сила. Даже пятнадцать кораблей — это больше семи сотен воинов. А нас? Едва ли две сотни наберётся.

— Ничего. На нашей стороне неожиданность и мозги. Думать будем. Сидеть и думать, как сделать так, чтобы его сила против него же и обернулась.

— Как такое может быть? — усомнился Свейн.

— Может, — усмехнулся Вадим. — Сколько отсюда до бухты Рыжего добираться?

— Ну, если сейчас, и просто идти, то за две седмицы доберёшься, а если зимой, по снегу, да на лыжах, то за полторы управишься, — подумав, ответил Свейн. — А зачем тебе это?

— По-моему, будет лучше, если мы встретим их на полпути и будем старательно мешать идти к нам в гости.

— Но ведь тогда они поймут, что это мы.

— Нет. Мы сделаем это так, чтобы они не знали, кто и как это делает.

— Разве так бывает? — растерялся Свейн.

— Бывает. Ловушки на пути, волчьи стаи, оголодавшие на глубоком снегу, ямы, припорошенные снегом. Мало ли препятствий может возникнуть на неизведанном пути. Ты же сам говорил, что в это место никто не ходит.

— Проклятье, а ведь ты снова прав. Я даже знаю, как можно собрать в одном месте сразу несколько волчьих стай, — радостно сверкнув глазами, ответил ярл.

— Думаю, знаешь. И не только волчьих. Мы же на севере, брат, что ещё можно вытащить на свет, ради такого развлечения? Подумай.

— Медведей в этих местах мало. А вот росомахи в спячку не впадают, и даже опаснее волков будут. Особенно если разозлить или во время гона застать.

— Вот и спроси своих ребят, как это можно сделать. А я пока метателями займусь, — уверенно улыбнулся Вадим и, больше не говоря ни слова, отправился по своим делам.

Новоселье они отмечали с размахом. Привезя в новые дома все свои семьи, они устроили первый и самый грандиозный в жизни Вадима пир. С песнями, плясками, грубыми шутками и старым добрым мордобоем. Самое смешное, что после драки бойцы, дружно отмыв кровь с разбитых лиц, отправлялись пить мировую.