Растерявшись от такой наглости, владетель забыл, как дышать, бестолково хлопая глазами и открывая рот, словно вытащенная на берег рыба. Пользуясь его растерянностью, Вадим поспешил закрепить достигнутый успех.

— Ты хоть представляешь, что было бы с твоим владением, если бы у наших соплеменников всё получилось? Да вас бы по уши в землю вбили. Всех вместе. И тебя, и твоих баранов, и твоих деревянных солдатиков. Так что плати, или потеряешь всё.

— Это угроза? — окончательно запутавшись, спросил павлин.

— А ты думал, я тут с тобой в переглядки играть буду? Монету гони, а то сообщим всем купцам, что ты не хочешь платить за их защиту.

— Ты не сделаешь этого. Да и кто тебе поверит? Ты же просто варвар. Дикарь.

— Поверят. У меня много знакомых среди купцов, которые знают, что моему слову можно верить. Именно я им сообщил о нападении. Поэтому моим словам поверят, — жёстко усмехнулся Вадим, решительно вгоняя павлина в депрессию.

Павлин смотрел на Вадима удивлённо и, чем дольше длилось молчание, тем сильнее на его лице проступал испуг. До него медленно, но верно доходило, что человеку, сообщившему купцам о нападении, и вправду поверят. Ведь пресловутое нападение действительно имело место быть. Осознав, что всё происходящее не шутка, и его герцогство на самом деле может лишиться такой выгодной статьи дохода, владетель сжал в бессильной злобе кулаки, но, взяв себя в руки, тихо спросил:

— И сколько ты хочешь за свою услугу?

— Ну, учитывая, что ничего особенного мне делать не пришлось, думаю, сотни золотых будет вполне достаточно, — ответил Вадим, пряча улыбку в бороде.

— Десять. Больше твоя услуга не стоит, — решительно ответил владетель.

— За десять золотых я даже с палубы не сойду. Сто двадцать, — жёстко ответил Вадим.

— Эй, ты совсем обнаглел? Что это за торг такой? — возмутился павлин.

— А кто сказал, что я с тобой торгуюсь? Я назвал свою цену, и чем дольше ты будешь спорить со мной, тем выше она будет. Сто двадцать, и ни медяком меньше.

— И ты придёшь сюда следующей весной с товаром? — задумчиво спросил павлин.

— У нас были такие мысли, — кивнул Вадим, давая себе слово любыми путями отговорить Свейна приходить в эту бухту.

— Хорошо. Я дам тебе твои сто двадцать золотых, но ты должен дать мне слово, что ваш корабль будет приходить на мою ярмарку с товаром, и ты будешь постоянно сообщать обо всех готовящихся нападениях лично мне. Лично ты, лично мне. Ясно?

— К сожалению, это невозможно. Я не хочу обманывать тебя, и поэтому скажу так. Куда и когда идти решаю не я, а мой ярл. Значит, давать тебе слово в том, что я не могу исполнить, глупо. Далее, после неудавшегося нападения наши враги станут осторожнее и не будут так просто объявлять о своих планах. Кроме того, это могут быть и те, кого я просто не видел, и не знаю, что они задумали. Но я могу пообещать тебе, что, услышав о чём-то подобном, обязательно приду сообщить. Это всё, что я могу пообещать тебе твёрдо и в чём готов дать тебе своё слово. Ничего другого я тебе обещать не могу, потому что это будет ложью, — решительно ответил Вадим.

Стоявший рядом с ним Свейн чуть слышно застонал от разочарования. Он уже готовился пересыпать случайно добытое золото в свой мешок. Но Вадим хорошо понимал, что делал. Откровенно врать он не собирался. Выжимая из владетеля деньги, он хотел заставить его поверить не только в свои возможности, но и в свою честность, что тоже должно было сработать на его версию.

Насторожённо глядя на Вадима, павлин задумчиво поглаживал рукоять меча в разукрашенных ножнах, пытаясь понять, где здесь правда, а где ловушка. Не найдя в его словах подвоха, он окликнул пажа и, забрав у него кошелёк, несколько раз подкинул его на ладони, словно взвешивал.