Черкун (Лидии). Вот почти таким был мой отец...

Лидия. Прогоните его, - он противен...

Черкун. Что вам нужно?

Дунькин муж. Жалованье... Дочь - чья? Моя. И жалованье - мое, оттого я и требую... А то - возьму ее, дочь свою... Павлин говорит: никто не может держать у себя чужую дочь... если она беглая... а отец всегда может требовать жалованье... Павлин говорит...

Черкун. Вы - не отец. Родить ребенка - это еще не значит быть его отцом... Отец - это человек, но разве человек - вы?

Лидия (усмехаясь). Как вы молоды! Он не поймет; зачем вы говорите?

Черкун. Да, не поймет... Ну, вы... ступайте прочь!

Дунькин муж (отступая). А... жалованье?

(Идет Анна, остановилась, смотрит.)

Черкун. Ступайте прочь!

Дунькин муж (испугался и несколько отрезвел). Ну ничего... я уйду... только - дайте хоть полтинник!

Лидия (бросая монету). Идите...

Черкун. Живее! Но?

(Дунькин муж, не оглядываясь, исчезает. Из кустов смотрит Анна.)

Лидия (улыбаясь). Как просто! Вот он и променял свою дочь на маленький кусок плохого серебра. А нас хотят заставить жалеть, даже любить таких людей... вам это нравится? Разве им поможет жалость? И разве можно их любить? Вот... Анна Федоровна! Устали от гостей?

Анна (сухо). Нет, ничего. Они играют в карты... Я вышла посмотреть...

Черкун (подозрительно). Посмотреть - на что?

Анна. Я видела, как прошел в сад этот жалкий человек...

Лидия. Ну, я иду домой... Мы вечером увидимся, я не прощаюсь...

Черкун. Да... мы увидимся...

(Лидия уходит. Черкун смотрит вслед ей. Анна наблюдает за ним, кусая губы. К ней бросается Степа.)

Степа. Он за мной приходил... за мной?

Анна. Нет, Степа... это так... не бойся!

Степа. Христа ради... не отдавайте меня ему...

Анна. Да нет же! Ты успокойся... иди!

Степа. Я в монастырь уйду! Туда его не пустят... Туда ведь не пустят?

Черкун. Идите, Степа! Все это чепуха... Он ничего не может сделать с вами...

Анна. Мы не дадим вас ему...

Степа (уходя). О господи...

Анна. Мне кажется, Егор, этого человека нужно как-нибудь:

Черкун (резко). Ничего не нужно делать как-нибудь!

Анна (ласково). Ты раздражен...

Черкун. Нет. Но я хочу тебе сказать - ты слишком ярко подчеркиваешь свою неприязнь к Лидии Павловне:

Анна. Позволь! С чего ты взял?

Черкун. Неправда - везде излишня, тем более меж нами, Анна... Она мне нравится, с ней - интересно; ты это видишь и боишься...

Анна (тревожно). Чего боюсь? Я... не боюсь, нет!

Черкун. Я ведь вижу, Анна...

Анна. Что? Что ты видишь? Скажи... скажи... скорее... Нет, не говори... прошу тебя, - не надо!

Черкун (угрюмо). Тише, Анна:

Анна. Молчи! Прошу тебя... Дай мне привыкнуть к мысли...

Черкун. Эта мысль давно уже с тобой, а ты все не привыкла...

Анна. Но если - не могу! Ведь я люблю тебя, люблю! Я все тебе прощаю...

Черкун. Прощенья мне не нужно...

Анна. Я скучный, я обыкновенный человек... я знаю это, да! Но я люблю тебя... И не могу я без тебя... я не могу. Разве за это можно презирать? Разве можно... так жестоко...

Черкун. Я тебя не презираю... Это неправда... Но я уже не люблю тебя. Вот правда...

Анна. Но ты любил меня... Нет... подожди! Ты ошибаешься.

Черкун. Это сгорело. А не любя живут с женами только развратники... или лгуны...

Анна. О, подожди! Подожди... Дай мне время... я попробую, быть может, я буду... другой! Быть может, я не буду такой неинтересной...

Черкун. Эх, Анна! Стыдись! Как можно отрекаться от себя?

Анна. Мой дорогой! Любимый мой... Я не могу жить без тебя.