Дальше – обстановка. Что-то осталось от Грудяты. Нет, не стоит прибедняться, много чего осталось. Но и потребуется тоже немало. В принципе, Сергей знал, чего он хочет (не первый это у него дом и даже не десятый), но исполнителей предстоит поискать. И сначала все-таки список проживающих.

В итоге Сергей решил просто поговорить со своими людьми. Кто захочет, пусть переселяется. Но не на халяву, а с непременным участием в общественно полезном труде.

Впрочем, о таком здесь напоминать не надо. Боевая единица здесь – вроде небольшого рода. А в роду трудятся все. Бездельников род выблевывает. То бишь извергает.

Ратша, Траин, Клеп и Наслав переезжать отказались. У них в Белозере – семьи и соответственно жилье.

Машег, Дёрруд и Полубратья, как и ожидалось, согласились с радостью.

Шибреню Сергей даже предлагать не стал. Гридень у него в десятке, но он – человек Стемида.

Удивил Бур. Отрок воспринял идею перебраться из «казармы» к Сергею прям-таки с энтузиазмом. И пусть старший не сомневается. Он, Бур, по хозяйству много чего может. Особенно же с деревом работать любит и умеет. Не был бы воином, непременно стал бы столяром.

Получил «добро». Если не врет, то вопрос с недостающей мебелью можно считать решенным.

Насчет обслуживающего персонала тоже решилось быстро.

Независимых профессиональных работорговцев в Белозере было двое, и оба пребывали в глубокой печали, поскольку весь пригнанный полон Стемид собирался продавать либо сам, либо через своих представителей. И более того, частично уже распродал, уронив цены на обельных, то есть полных холопов раза в три.

Так что, получив заказ от Сергея, оба воспылали энтузиазмом и даже рискнули немного задрать цены…

И напрасно. Потому что к Сергею пришел работорговец-«любитель», Стемидов полусотник Каршен, и сообщил, что у него в хозяйстве имеется целых четыре раба-христианина, с которыми он не прочь расстаться за очень скромную сумму. Если, конечно, Сергей не против христиан.

Сергей был не против. И троих тут же купил. Христиане точно не сбегут и трудиться будут смиренно и старательно. Тем более что Сергей пообещал не угнетать их и не мешать жить согласно христианской вере. Если это не будет противоречить их домашним обязанностям.

Холопы, мелкий мужичок, сведущий в лошадях и кулинарии, и две бабы, с которыми он, как позже выяснилось, сожительствовал, были новому хозяину рады-радешеньки. Каршен их религиозные действа пресекал беспощадно. И причиной тому был четвертый раб, монах, одержимый желанием погибнуть за веру. В быту монах был бесполезен. Но нынешний хозяин купил его (за бесценок), потому что монах показался забавным. Но шут наскучил, к делу его пристроить оказалось невозможно, потому что побои тот воспринимал с энтузиазмом и дурно влиял на прочих холопов. Просил за него Каршен такие смешные деньги, что у Сергея даже возникла мысль: выкупить потенциального страдальца и отпустить на волю. Но в этом случае монах бы долго не протянул. Возвращаться домой он не собирался, работать – тоже. Следовательно, помер бы с голоду или замерз. Единоверцев, способных пригреть монаха, в Белозере не имелось. Ближайшая церковь размещалась аж в Новгороде.

Так что Сергей огорчил Каршена отказом.

Впрочем, тот не особо расстроился.

– Сваргам его продам, – поделился планами гридень. – Им чужого жреца зарезать – за счастье.

Монаху идея точно понравилась бы. Но говорить по-словенски он так и не научился, потому остался в неведении. Впрочем, изъясняться с ним тому, кто говорил по-нурмански, было нетрудно.