Спросить себя: ты этого хочешь? И если да, то делать, не задумываясь о доходе.

Он хочет, чтобы Дёрруд стал свободен. Он может это сделать. И он это сделает.

– Я принимаю на себя долг этого человека! – звонко выкрикнул Сергей, встав между даном и княжичем. – Шестьдесят марок серебром, верно?

– Верно, – подтвердил Рёрех. Он здорово удивился, но виду не подал, только жестом показал: «Зачем?»

Сергей тоже молча, жестом попросил: «Позволь!»

«Делай», – жестом же ответил княжич, а вслух произнес:

– Я услышал тебя, гридень Вартислав, и принимаю твое поручительство. Дёрруд, сын Сиггтрюгга, ты свободен!

Дан растерялся. Его судьба была – умереть во славу варяжского бога. Если повезет, будет позволено умереть с мечом в руке.

А теперь ему подарена жизнь. И свобода. Просто так. Подарена парнишкой, с которым они не родичи и даже не друзья. Зачем он это сделал? И чем отдариться за такое Дёрруду, у которого нет ничего?

Дан поглядел на парня. Тот улыбнулся, покачал головой и приложил руку к сердцу.

Ничего не нужно. Дар.

Глаза Дёрруда Убийцы затуманила влага, и будто столб света увиделся над головой юного руса.

Вспомнились слова: «Он не умер, хольд. Он даже не рождался».

И Дёрруд понял: это боги вознаградили его за верность слову. Вознаградили и указали путь.

И не сомневаясь больше, Дёрруд Убийца шагнул вперед, опустился на колено перед юным русом, протянул соединенные вместе ладони и произнес четко и торжественно:

– Я, Дёрруд, сын Сиггтрюгга из Сконе, вкладываю свои ладони в руки хольда Вартислава и обязуюсь повиноваться ему, сражаться за него и почитать как отца до той поры, пока он не скажет: довольно. Да будут мне свидетелями в клятве Фрейр, Ньёрд и могущественный из Асов Тор Громовержец!

Сергей если и растерялся, то не более чем на секунду. Едва дан умолк, Сергей взял его руки в свои и не менее торжественно произнес:

– Я, Вартислав, верный Рёреха, сына Стемидова, принимаю твою клятву, Дёрруд, сын Сиггтрюгга. Да поможет мне Перун Молниерукий быть достойным твоей верности!

Глава 22. Щедрость варяжского князя

В общем, в праздник Зимнего Солнцеворота (он же – нурманский Йоль) Сергей входил с таким подарком, о котором даже не мечтал.

Но это было еще не все.

Вечером его пригласил к себе Стемид. Сесть не предложил. Ни сесть, ни шубу скинуть. Глядел не то чтобы мрачно, но – сурово.

– Избор ко мне заходил давеча, – сообщил князь.

Сегодня, значит. А их не навестил. Ни Сергея, ни Рёреха. Ну да какие могут быть претензии к тому, кому по сути жизнью обязан.

– О тебе говорили.

Сергей ждал. Захочет князь – сам расскажет. Не захочет, так и спрашивать бессмысленно.

Глаза у варяжского князя – как ружейные дула. Если такое сравнение уместно, когда до первых пушек еще века и века. Чувствуешь себя не просто мелким существом, а кем-то незначимым. Пешкой, которую то ли обменять хотят, то ли просто смахнуть с доски. Сергею этот взгляд знаком. Власть так смотрит. Сергею, четырнадцатилетнему отроку, – стремно. А вот князь-воеводе – как-то поровну. Что бы Избор князю ни сказал, не страшно. На Стемидовых княжьих весах Сергей давно взвешен и оценен.

– Избор сказал: с сыном моим у тебя сродство, – выдал наконец князь, поняв, что вопроса не будет. – Не кровное, но – в духе.