Духарев мог бы возразить. Даже если всё выйдет так, как хочет Святослав, вряд ли Калокир захочет быть вассалом киевского княжества. Повелитель Восточной Римской империи Калокир – это совсем не тот человек, что патрикий Калокир.

Но говорить об этом Святославу не стоит. Бессмысленно. Поэтому Сергей спросил только:

– А если Никифор заплатит, ты ведь тоже нападешь на ромеев?

– Ромеи воюют золотом, – сказал великий князь киевский. – Чем меньше у них останется золота, тем легче будет согнуть их под колено. Но воевать с булгарами я не хочу. Кесарь Петр – слаб и болен. Сурсувула здешние боляре ненавидят. У этой земли нет хозяина. Я возьму ее и сделаю сильной.

– Тогда уйми копченых, – посоветовал Духарев. – Пока они не выжгли половину Булгарии.

– Я уйму их, когда Преслава откроет мне ворота, – сказал Святослав. – Чем больше будут ненавидеть печенегов, тем больше будут любить меня. А копченые мне нужны. Они пойдут со мной во Фракию. А ты… – Святослав понизил голос, чтобы его не слышал никто, даже доверенные гридни стражи, – …ты должен найти главного жреца булгар и встретиться с ним. Вы оба поклоняетесь Христу, вам легче будет договориться.

– Калокир тоже христианин, – заметил Духарев.

– Калокир – ромей.

Ну да, Святослав прав: византийское духовенство и духовенство булгарское никогда не ладили.

– Хорошо, – сказал Духарев. – Я встречусь с булгарским патриархом. Если сумею.

– Ты сможешь, – сказал великий князь. – Не помню такого, чтоб воевода Серегей что-то хотел – и не смог.

Страшная вещь – степные луки. Спустя два с половиной века монгольские тумены с блеском продемонстрируют превосходство степного оружия и степной тактики над оружием и тактикой европейскими. Но уже в веке десятом воин-степняк из своего составного лука показывал результаты получше, чем много позже – шервудские разбойнички Робина Гуда.

«Формальным лидером» своей переодетой дружины Духарев назначил Дементия, пожалуй, единственного в его отряде, выглядевшего настоящим катафрактом. В остальных, не исключая и самого Духарева, наметанный глаз тут же признал бы ряженых. Одной «высокой» степной посадки хватило бы. Оставалось надеяться, что «наметанных» глаз в Булгарии нынче было не так уж много. Очень жалел Духарев, что отпустил Пчёлку. Вот бы кто пригодился. И катафракт со стажем, и булгарин природный…

– Что смурной, батько? – поинтересовался Йонах, поравнявшись с воеводой.

Духарев недовольно покосился на парня, но фамильярность стерпел. Хузарин. Что с него возьмешь? У них там по жизни – никакой субординации. Каждый в потенциале считает себя хаканом. Потому-то последние итильские хаканы и предпочитали византийских иудеев их хузарским единоверцам… За что и поплатились.

Политика и стратегия в десятом веке

Доростол пал. Вернее, сдался.

Город, способный выдержать многомесячную осаду, сам открыл ворота завоевателям. Правда, в обмен на обещание, что грабежей не будет.

Святослав слово сдержал. Городскую старшину, которая и приняла решение открыть ворота, никто и пальцем не тронул. Не обидели и тех, кто победнее. Хакан русов занял дворец патриарха, принял уверения в верности, попировал денек и отбыл покорять другие крепости. В Доростоле остался гарнизон: четыре большие сотни из гридней полоцкого князя под предводительством духаревского друга Устаха. С горожанами завоеватели обращались вежливо, сверх назначенного кормления ничего не требовали и даже поучили маленько сунувшихся в Доростол печенегов, после чего те отправились озоровать в другое место.