— ...значит лишь сбивать с толку людей, которые уже приняли его за того, кем он, по их мнению, является,— за подлинного героя, получившего необычайную рекламу. Важно только это их первое впечатление. А его-то ты и не изменишь, разве что устроишь публичный судебный процесс.

Питер вздохнул, но это было больше похоже на стон. Кресло-качалка трещало под его весом.

— Видимо, я наивен.

— Лучше сказать, ты оптимист. Ты думаешь, что достаточно одной твоей правоты. Так никогда не бывает. Хотя, должен сказать, что, если бы не война в Корее, ты бы, наверное, свалил его. Почему ты его ненавидишь? — Бэрден с нетерпением ждал, что ответит Питер.

— А вы почему?

— Я — нет.— Бэрден говорил правду.

— Но он выжил вас. Вы должны его ненавидеть.

Бэрден пересел на стул и вдруг насторожился, почуяв опасность.

— Откуда ты знаешь?

Но Питер как будто его не слышал.

— Диана полагает, что отец любит Клея больше, чем меня. Но это слишком просто. Я никогда особенно не любил своего отца, и это значит, что я должен был бы радоваться тому, что он связался с Клеем, потому что добром это не кончится.

— Добром ничто не кончается. Ты говоришь, что он выжил меня...

— На самом деле это из-за Инид.— Питер перестал раскачиваться и обхватил руками свои большущие колени; он казался изваянным из камня.— Клей убил ее...

— О...— Бэрден жестом показал, что ему не пристало высказываться о чужих семейных делах.

— Я знаю, она все равно вряд ли бы выжила, но они добили ее.

— Это было бы только справедливо.

— Так же, как Клей добил меня? — напрямик спросил Бэрден.

— Да.— Питер посмотрел Бэрдену прямо в глаза.— Это та старая история с покупкой земли у индейцев. И чтобы избежать разоблачения, вы вышли из игры.

На письменном столе Бэрдена медная линейка косо пересекла последний номер «Ведомостей конгресса». Ему не понравился угол, и он подвинул линейку так, чтобы она рассекла журнал точно пополам.

— Как ты узнал об этом?

— У меня есть друг в «Трибюн», который при случае дает мне читать статьи до их опубликования. Гарольд Гриффите описал всю сделку. Она уже набрана.

— Почему он пишет об этом теперь, когда я уже оставил политику?

— Он считает, что вы имеете какое-то отношение к тому, что написал я. Он не может нападать на меня из-за отца...

Не в силах сдержаться, Бэрден задал вопрос, который не следовало задавать:

— Почему бы и нет? — Питер встал и заговорил вдруг громким голосом: — Если учесть, какие люди вас окружают, непонятно, почему вы должны от них отличаться.

— Кто-то должен.— Голос Бэрдена был еле слышен.

Но Питер его не слушал.

— На вашем месте я обратился бы к Блэзу. Он вас любит, если он вообще может кого-нибудь любить, кроме Клея, но и это не любовь, а то, что греки называли «роковой страстью», и если уж говорить о греках, то ваш Платон не прав,— он ткнул пальцем в висевшее на стене изречение: «Мы не рождаемся только для самих себя».— Это подделка. Платон никогда этого не писал. Он должен был, пожалуй, но не сделал этого. Так чем я могу вам помочь?

Миновав Чейн-Бридж, они свернули влево на шоссе, ведущее к Великим водопадам. Прошли годы с тех пор, как Бэрден был здесь в последний раз, и он с грустью замечал, как изменился пейзаж. Деревянные коробки новых домов светлыми пятнами выделялись на фоне темных деревьев, а рекламные щиты предлагали совершенно новые жилые дома по умеренным ценам со всеми современными удобствами всего в двадцати минутах езды от деловой части Вашингтона. Бэрдену не понравилось то, что он увидел. Но сегодня он решительно не хотел расстраиваться.