|
Вона ещё княжичи Иван и Юрий несмышлёныши. - Чать, не услышал Господь молитву, какую служили в моё здравие, - вздохнул Василий. Позапрошлым днём сделали остановку в монастыре. Государя в церковь внесли, игумен службу правил. До половины выдержал Василий, потом велел вынести на свежий воздух. Положили государя на паперти меж нищими и юродивыми. Они сползлись к нему, пялятся, причитают. Велел Василий развязать кошель, щедро одарить монастырь и нищим раздать на пропитание. Великий князь с юродивым нательными крестами обменялся. У Божьего человека доли просил. - Не донеслась до Господа молитва, - снова промолвил Василий. - Эк, а жить охота. Слышь, Михайло? И отчего так всё устроено? Ты на сколь лет старше меня! Промолчал Плещеев. Нет у него желания говорить, почему не он, Михайло, а великий князь умирает. Откуда Плещееву знать, отчего прицепилась к государю болячка. В начале осени выехали на охоту, великий князь здоров был и весел. Нежданно нарыв величиной с кулак вскочил. Похудел государь, ослаб. Тает что воск. Нет мочи даже подняться. - Ох-хо-хо, - вздыхает Василий, - а может, ещё поправлюсь? - И в глазах мелькает надежда. - Истинно, - подхватывает Плещеев. - Вот приедем в Москву, куда хворь денется. - Дай Бог, Михайло. А кто это воет? Никак волки! - Увязались стаей. Уж и огнём их отпугивали, и из пищалей били, а они идут по следу. - Голодные, - соглашается Василий. Пока добирались до Москвы, и зима наступила. Враз, в одну ночь, завалило снегом землю, замело дороги. Кони тянули колымагу по брюхо в снегу. У Москвы-реки задержались. Согнали люд со всего города мост строить. Мост срубили спешно, и оттого получился он шаткий, непрочный. Жерди тонкие, слабые. Едва кони ступили, как настил затрещал, обломился, провалились кони в воду, потянули за собой колымагу. Сергуня рядом стоял. Увидел, нож из-за пояса выхватил, давай постромки резать. Тут Игнат на помощь подоспел. А с другой стороны служилые дворяне конскую сбрую обрубили, вытащили колымагу на берег… Стали ладить перевоз, баграми лёд крушить, с берега на берег пеньковый канат натянули. Медленно тронулся бревенчатый паром. Лёд кашицей сбился, шуршит под днищем. Василия тошнило. Не дождётся конца пути. Но вот паром ткнулся в берег, остановился. Дворяне подняли государя на руки, бережно понесли в кремлёвские палаты. Следом, окружив великую княгиню, шли толпой бояре. У красного крыльца встретил государя митрополит Даниил с попами, благословил. Дворецкий Пётр Плещеев дверь поспешно распахнул, крикнул дворянам: - В опочивальню государя! Бояре у крыльца остались. За великим князем направились лишь Михайло Плещеев с Лизутой. Помогли уложить государя. По палатам тёплый воздух растекается, запах смолистой сосны и берёзы. Василий глаза прикрыл, умаялся. Прошептал: - Прочь все, отдохнуть желаю…
Васильсурский воевода ехал в Москву на перекладных. Опасался, повалят снега, завьюжит, и тогда сиди, где застанет ненастье, выжидай погоды. |
