Иван Васильевич корону польскую желал, но не верил, что католики-поляки выберут в короли православного государя. Однако теперь он заспешил, отправил в Польшу гонца Бастанова. Бастанов откликнулся быстро: верно, литовская рада желает видеть своим королем московского царя, того же хотят польский народ и мелкая шляхта.

Дело пошло горячей, были написаны грамоты к панам радным, к краковскому архиепископу гнезненскому. Повез все эти грамоты посланник Новосильцев. А великий государь Иван Васильевич, пока сердце у него радовалось, решил сыграть свадьбу. Без венчания, но настоящую свадьбу. Невесту нашел его новый любимец Василий Умной-Колычев. Звали невесту Анной, как матушку Богородицы, а фамилией не удалась — Васильчикова, из худородных.

На свадьбе у царя из именитых были Иван Федорович Мстиславский, Колычевы скопом да Шуйские. Воевода боярин Иван Петрович, воевода боярин Василий Федорович Скопин-Шуйский, трое старших сыновей князя Ивана Андреевича — Василий, Андрей и Дмитрий.

Говорили, что на свадьбе принца датского Магнуса с Марией Старицкой Иван Васильевич плясал, поколачивая опричников по головам своим жезлом, чья голова крепче. Шутил. Царь и теперь придумал славную шутку. Разгоряченных вином и праздником гостей повел на Пыточный двор.

Государевы работнички заранее доставили в застенок холопов каждого из гостей. Теперь этих холопов жгли огнем, а великий государь спрашивал:

— Скажи царю правду, кто из бояр наших злой изменник? — и помогал мученику. — Ты человек Васьки Умного? Изменник твой господин? Нет?! Ты вспомни.

И подмигивал кату. Холопа тотчас подвешивали на раскаленном крюке за ребро, и несчастный кричал, не помня себя:

— Изменник! Изменник!

— А я-то верил тебе! — говорил государь Умному-Колычеву и переходил к другому несчастному.

— Кто твой господин?

— Князь Борис Давыдович Тулупов.

— Борис Давыдович у меня в великом почете. Я ему все важнейшие дела царства отдал… Скажи нам, как перед Богом, не замечал ли ты чего худого за князем?

— Нет, великий государь! — говорил, обливаясь потом, несчастный.

— А что теперь скажешь?

Снова пахло паленым мясом, о стены башни бился истошный крик:

— Изменник! Изменник!

— Бедный я, бедный! — охал Иван Васильевич и шел к следующему.

— А изменник ли князь Васька Шуйский? — услышал вдруг Василий Иванович, и сердце у него остановилось.

— Изменник! — завопил холоп.

— Злой изменник?

— Злой!

— Да в чем же он изменил?

Холоп орал благим ором, глядя на раскаленные добела щипцы.

— Довольно, — сказал царь и, поглаживая Василия Ивановича по голове, смеялся, и бояре вторили царскому смеху.

С тем вернулись на свадьбу.

Впервой, да при самом царе, князь Василий Иванович хватил полный ковш вина и заснул. Кто-то из шутников подставил ему под голову блюдо, развеселив Ивана Васильевича.

Зима прошла покойно, но весной царь поостыл к красавице жене и, все еще надеясь получить без лишних хлопот польскую корону, но уже ревнуя юного тихого сына своего Федора к этой преславной короне, умыслил женить его не на принцессе, а на девице рода незнатного, однако для собственного трона полезного. Бориска Годунов указал Ивану Васильевичу на сестру свою, на красавицу да на умницу — Ирину.