П р о х о р (угрюмо). Из-за чего грызлись?

Л и з а. Не знаю. Слышала только, что она уговаривала его порошок принять.

П р о х о р. Какой порошок?

Л и з а. Наверное - лекарство.

П р о х о р. Какое лекарство?

Л и з а. Откуда мне знать - какое?

П р о х о р. Ну, и дура! Сергею никаких лекарств не требуется. Он здоров, как верблюд. Мы с ним до четырёх утра, всю ночь девятку ловили и коньяком питались.

Л и з а. Содовый порошок, может быть.

П р о х о р. Ещё раз - дура! Коньяк соды не требует. Чего торчишь? Поставь замки на стол. Ничего не видишь, не знаешь. За что тебе подарки дарю?

Л и з а. Подарили вы мне! Скоро всем виден будет подарок ваш.

П р о х о р. Лучше - я, чем Пятёркин. Передвинь кожаное кресло, от солнца кожа портится, а ему шестьдесят пять рублей цена.

Л и з а. Солнцу?

П р о х о р. Креслу, подарок мой сестре. Солнце ничего не стоит. Погоди-ка! Ты что это? Шутки шутить? Ты не забывайся однако! Солнцу! Избаловала тебя сестра, как старая девка - кошку. Ступай к чертям! (Разглядывает бумаги на столе, чихает. Поёт на "шестый глас" (церковное песнопение - Ред.)

Под вечер осенью ненастной

В пустынных дева шла местах

И тайный плод любви несчастной

Держала...

Н а т а л ь я (входит). Какой хороший день...

П р о х о р. Ещё ничего не известно, день только начался. Ты что росомахой такой бегаешь? Не причёсана... растрёпа!

Н а т а л ь я. Знаешь - решили судить отца.

П р о х о р (испуганно). Кто сказал?

Н а т а л ь я. Евгений Мельников.

П р о х о р (сел). Ах, чёрт... Не отвертелся, капитан. Вот те и Железновы! Вот те и Храповы, старинна честн`ая фамилия! Дожили! Довёл капитан наше судно. Ой, будет срама! По смерть всем нам срама хватит.

Н а т а л ь я. Может, оправдают?

П р о х о р. Не в этом дело! Дело в суде, в позоре. И, наверное, засудят. Теперь такая мода: ежели богат, значит - виноват. Несчастные люди - богатые! Ты пойми - не столько капитана Железнова судить будут, сколько нас, Храповых.

Н а т а л ь я. Ничего нельзя сделать?

П р о х о р. В Америку бежать, куда все жулики скрываются.

Н а т а л ь я. А - подкупить суд?

П р о х о р. Делали. Сестра не одну тысячу посеяла, чтобы скандал этот погасить. Полиции дано, следователю - дано. Не вышло, значит. Теперь мне городским головой - не быть, тебе с Людмилой женихов своего круга - не найти, даже и с приданым вашим. Запачкал вас папаша - сукин сын, проходимец! Эх, идиётка...

Н а т а л ь я. Мать?

П р о х о р. Ну да.

Н а т а л ь я. Она - не идиотка.

П р о х о р. А на кой чёрт лезла замуж за капитана этого? Почти на двадцать лет старше её.

Н а т а л ь я. Вы уговаривали. Он приятель ваш.

П р о х о р. Я, я? Я - человек... не от мира сего! Да, я добродушный. Артист в натуре. Я, молодой, мечтал в оперетке комиков играть. А он... по морям плавал! Эка важность! Мало ли дерьма по морям-то плавает!

Н а т а л ь я. Она его любила?

П р о х о р. А поди ты к чёрту! Это не любовь, ежели от своего стада девка отбивается. Это - безумство! Ежели дворяне на цыганках, на актрисах женились - это нашему сословию не пример, не указ!

В а с с а. Кто это тебе не указ?

П р о х о р. Мы тут с Натальей...

В а с с а. Вижу, что тут и с Натальей.

П р о х о р. Как Сергей-то?

В а с с а. Ничего. На сердце жалуется. Ната, скажи, чтоб чаю дали мне.

Н а т а л ь я. Сказали бы прямо, что мешаю...

В а с с а. Да. И - мешаешь. А чай я ещё не пила. Ты чего кричал?

П р о х о р. Закричишь! Суд-то не удалось отвести.

В а с с а.