Британцы издевками сопровождали их бегство, но бельгийцы не обращали на них внимания. Их симпатии были на стороне Императора, так что они убежали в лес, где под защитой деревьев стали ждать победы французов и восхождения Императора на бельгийский трон.

Французы начали разворачиваться в линию, чтобы залить огнем гребень холма.

— Встать! — прозвучал приказ британцам.

По всей протяженности гребня встали полностью вооруженные красномундирники. Еще секунду назад гребень был пуст, и вот он уже ощетинился мушкетами.

— Готовсь!

Французы при появлении противника остановились, но их офицеры, видя насколько они превосходят британцев, приказали им продолжать наступление.

— Огонь!

Британцы дали первый залп вниз по склону. До французов было лишь шестьдесят шагов, и залп смял первые шеренги французской линии.

— Перезаряжай!

Люди скусили пули с верхушки заряда из вощеной бумаги, засыпали порох в стволы мушкетов, примяли его скомканной бумагой заряда, плюнули в ствол пулю и шомполами забили все это глубоко в ствол.

— Огонь повзводно! — приказал майор. — Гренадерская рота! Огонь!

По гребню холма пошла волна огня и дыма. Французы начали стрелять в ответ. Сэр Томас Пиктон прокричал приказ и погиб: пуля пробила ему голову. У англичан, шотландцев и ирландцев уже почернели губы от скусывания пуль, а во рту держался вкус пороха. Они стреляли, их щеки обжигали кусочки пороха, вылетающими из мушкетных замков.

— Сомкнуть ряды! — сержанты оттащили мертвых и раненых из шеренги, давая живым возможность встать на место выбитых французскими пулями солдат.

У красномундирников от взведения курков кровоточили ногти, а на плечах появились синяки от отдачи мушкетов. Французы все еще были развернуты в линию и наступали под нескончаемый барабанный бой. Выпалила французская пушка, разметав британских знаменосцев. Французы стреляли медленнее, но их было больше, чем британцев и они неумолимо шли вперед, к победе.

И тут прозвучала труба британцев.

Лорд Джон Розендейл скакал рядом с графом Аксбриджским и смотрел на атаку французов. Он слышал о таких атаках и слышал, как люди рассказывают о французских колоннах, но все равно оказался не готов к такому зрелищу. Казалось, что колонна состоит не из отдельных людей, а какое-то чудовище выползло из ночного кошмара и движется через поле.

Но, даже ужаснувшись от вида колонны, он заметил, как спокойны и уверены скачущие рядом с ним люди. Это спокойствие, заметил лорд Джон, исходило от самого герцога и людей рядом с ним, как будто уверенность можно было передать своему соседу, как какую-нибудь вещь. Он внимательно наблюдал за колоннами и даже рассмеялся в ответ на какую-то шутку сеньора Алавы, испанского наблюдателя. Нахмурился он лишь раз, когда прошел короткий дождь. Он накинул на плечи плащ.

— Ненавижу сырость, но не дожидаться же, пока принесут зонт, — сказал он Алаве по-французски.

— Пусть четыре человека растянут над вами тент, — предположил Алава, старый друг герцога, знакомый еще по испанским баталиям, — как какой-нибудь восточный властитель.

Герцог громко рассмеялся.

— Было бы неплохо. Идея хорошая!

— И еще гарем!

— А почему бы и нет? — Герцог тихо постукивал пальцами по маленькой доске, прикрепленной к его седлу, чтобы он мог писать. Лорду Джону этот жест показался вызванным не нервозностью, а скорее нетерпеливостью от медленно приближающихся французских колонн. Французские стрелки были уже достаточно близко к группе герцога, чтобы стрелять в них. Вокруг всадников свистели пули. Двоих его помощников уже подстрелили; один был всего лишь в двух шагах от Веллингтона. Герцог мельком взглянул на погибшего, затем снова направил взгляд в сторону французских пушек.