— Да нет, она всегда такая энергичная, — ответила Шерли. — Но мы за ней присмотрим, не дадим переутомляться.

Она видела, как страдает без Клары отец, видела, что и Клара страдает, и ей было очень больно за них обоих.

— У меня есть и к тебе разговор, Ширли, — помолчав, начал Клементину. — Ты знаешь, что у меня теперь много денег. Мы вот с Бруну ремонт сделали, зашла бы к нам, посмотрела, подсказала бы что-нибудь. Женский глаз, он особый, на всякие мелочи приметливый.

— Конечно, папа, с удовольствием! — пообещала Шерли. — Как только будет свободная минутка, непременно зайду.

— Но я не об этом, Шерли, я совсем о другом. Я уже тебе сказал, что у меня много денег, и значит, мы могли бы сделать тебе операцию, поправить ногу. — Клементину наконец высказал то, что хотел сказать, но не решался, боясь сделать больно.

Шерли улыбнулась:

— Спасибо за заботу, папочка, я подумаю. Знаешь, Адриану сумел убедить меня, что я такая же, как все, и даже танцевать могу, так что я не уверена, нужно ли мне делать операцию.

Клементину был уверен, что нужно, но настаивать не хотел. Она должна была сама решиться на этот серьезный шаг.

— Что ты здесь делаешь, Клементину? — раздался недоуменный голос Клары. — Я же тебя просила…

— Зашел проведать Шерли, а заодно и о твоем здоровье узнать, — не стал таиться Клементину. — Меня оно очень беспокоит.

Клара только рукой махнула, она не хотела ввязываться в бессмысленный разговор. Но в голове у нее никак не укладывалось, как же это можно: угрохать сотни людей и в то же время искренне беспокоиться о ее здоровье. В том, что Клементину обеспокоился искренне, у нее не было сомнений, она слишком хорошо его знала.

Шерли отошла от них и разговаривала с Дину, он явно рассказывал ей что-то смешное, и она от души смеялась.

— А это кто? — поинтересовался Клементину.

— Наш новый официант, очень славный молодой человек, — отрекомендовала его Клара. О том, что он без ума от Шерли, она говорить не стала, это и так было очевидно.

— Я предложил Шерли операцию, — сказал Клементину, — но она никак не может на нее решиться. Может, ты поговоришь с ней?

— Может, и поговорю, —  согласилась Клара и вошла в кафе. Она хотела было запретить Клементину появляться у них, но не запретила —  у него здесь осталась дочь, даже две, она не имела права.

Клара сразу прошла на кухню и присела на стул, по утрам ее теперь сильно тошнило.

Сандра, поглядев на нее, сказала:

—  Вы можете вкручивать шарики про давление кому угодно, но я пожила на свете и вижу, что вы беременны. И когда же нам ожидать появления родственничка?

—  Не говори глупостей! —  вспыхнула Клара. —  Во-первых, я не беременна. А во-вторых, если и беременна, то не от твоего отца.

—  Ну вы даете! —  изумилась Сандра. —  Значит, не от отца? А на вид такая скромница!

— Интересно! – возмутилась Клара. – Все сейчас живут как хотят! И я тоже имею право жить, как мне хочется. Но если ты проболтаешься обо мне своему отцу, вылетишь отсюда пулей в ту же минуту!

—  Очень мне надо с ним болтать, —  буркнула Сандра, теперь уже точно не сомневаясь, что Клара ждет ее родственничка.

Из-за утренних визитов Клементину поздно сел за кофе и развернул газету. В глаза ему бросился жирный заголовок: «Жертва насилия или жену убил муж?»

Сердце у него дрогнуло. Когда-то такие заголовки относились к нему. Правда, он не знал об этом. Он тогда не читал газет, находясь в состоянии тяжелой депрессии. На секунду он даже решил отложить газету и не читать. Прошлого ворошить не хотелось, а оно встрепенется неизбежно…

Но в следующей строке ему попалась на глаза фамилия Толедо, и он стал читать:

«Вилма Толедо найдена мертвой в районе Карапикуиба.