Она с ним, впрочем, тоже.

    Он был человеком здравым и понимал: накопив такое богатство, давно можно было валить в любую точку планеты. И безбедно жить там до Мафусаиловых лет. Беда была в том, что требовалось свинтить не просто из этой страны, которой всё равно скоро не будет на картах. Нужно было уходить ИЗ ЭТОГО ВРЕМЕНИ.

    Семён Петрович быстро включил стоявший здесь же компьютер и, сделав несколько движений мышью, убедился, что вождь пролетариата был прав: главное – это, без сомнения, учёт и контроль…

    Отперев указанный компьютером сейф, он с минуту копался в огромной куче переливавшихся всеми цветами радуги украшений. Руки почему-то дрожали. Отыскав наконец нужное, Семён Петрович сравнил свою находку с перстнем на фотографии… и едва в голос не заорал от восторга, поняв, что попал точно «в цвет».

    …В великом потоке жизни, который течёт из её источника, неизбежно должны существовать струи, движущиеся вспять или поперёк основного потока, то есть эволюционное течение направлено против общего роста, это движение вспять, к началу времени, которое есть начало всего.

    Эволюция, означающая улучшение, должна происходить из прошлого. Недостаточно эволюционировать в будущее, даже если это возможно. Мы не вправе оставлять за собой грехи своего прошлого. Нельзя забывать: ничто не исчезает. Мы не сможем уйти далеко вперед с таким прошлым, как наше. Оно продолжает существовать и порождает всё новые и новые преступления, потому что зло плодит зло. Чтобы преодолеть последствия, необходимо уничтожить причину. Если причина зла находится в прошлом, бесполезно искать её в настоящем. Человек должен идти назад, отыскивать причины зла и уничтожать их, как бы далеко они ни отстояли, только в этой идее есть намек на допустимость общей эволюции. Ведь говорит царь Давид, умирая: «Я отхожу в путь всей земли» (III Цар. II, 2), и Иисус Навин вторит ему: «Вот я ныне отхожу в путь всей земли» (Иис. Нав. 23, 14). Путь земли – это её прошлое, и выражение «я отхожу в путь всей земли» может означать только одно: «я вступаю во время, я иду в прошлое», тем более что хорошо известно – иудаизм не знал идеи посмертного существования.

    Из дневника Поликарпа Звягинцева.

    Братство Кольца (продолжение)

    …Без сомнения, это была любовь. Пылкая и, вероятно, взаимная. Чейз категорически водворил Атахш на свой тюфячок и переместился на голый линолеум, чтобы охранять подругу даже во сне. Тюфячок был сделан из обычного мягкого матраса, сложенного пополам и прошитого. Не выдержав, Рита взялась за ножницы, распорола капроновые нитки и развернула матрасик. Теперь собаки помещались на него вдвоём.

    Для Атахш была сразу куплена персональная миска, но Чейз всё равно каждый раз дожидался, пока она не просто поест, но и обнюхает его плошку на предмет особо лакомого кусочка.

    «Людям бы так…» – глядя на них, думала Рита.

    Чтобы сразу расставить все точки над «ё», она сообщила Джозефу, что, по мнению медицины, у неё никогда не будет детей.

    – Ерунда, – отмахнулся негр. – Бесплодных женщин не бывает. Есть ленивые мужья и идиоты-врачи. Не бери в голову.

    «Это ты сейчас так говоришь. А потом?..»

    На прогулках Чейз тоже мгновенно оказывался между Атахш и любым посторонним, будь то человек или собака. Куда и девались все его с таким трудом привитые манеры!

    – Раньше ты, пакостник, только меня так защищал, – в шутку, но не без горечи попрекала его Рита.