Что касается твоих новостей, то я нахожусь в замешательстве. С одной стороны, мне очень жаль узнать, что ещё одно невинное дитя окажется в пучине родительских страстей. С другой, я эгоистично рад, наконец, иметь родных братьев, и мне приятно благоденствие Дэвида.

Не знаю, почему тебе нельзя было оповестить меня о беременности моей матери, но я никогда не понимал ограничений, налагаемых на женщин. Здесь женщинам ещё хуже, если это может послужить утешением. В любом случае, я надеюсь, ты не попадёшь в заточение за то, что просветила меня. Твой темперамент не сочетается с правилами, не говоря уже о сидении под замком. Этому я научился из первых рук во время приключений, на которые ты ссылаешься.

Разумеется, я явственно помню тот день, когда я внезапно и неожиданно — ты всегда будешь ассоциироваться у меня с этими двумя словами — покинул Лондон вместе с тобой.

Каждая минута нашей поездки в Бристоль врезались в мою память так же глубоко, как греческие и египетские надписи на Розеттский камень , и останутся так же долго. Если кто-то, столетия спустя, раскопает моё тело и будет препарировать мой мозг, то он найдёт там, запечатлённое чёткими буквами: «Оливия. Внезапно. Неожиданно».

Ты знаешь, я чужд сантиментам, в отличие от моих родителей. Мои размышления должны опираться на факты. А факт заключается в том, что моя жизнь приняла поразительный оборот после нашего путешествия. Если бы я не поехал с тобой, меня бы отослали в одну из многих школ в Шотландии, управляемых по принципам Спарты — хотя, честно говоря, если сравнивать, то спартанцы были гораздо мягче. Мне пришлось бы мириться с той же раздражающей ограниченностью, которая бытует в других школах, но в более жестоких условиях, как, например, непонятный шотландский акцент и отвратительная погода. И волынки.

В благодарность прилагаю маленький подарок. По словам тёти Дафны знак, обозначающий жука-скарабея, произносится как «kheper», с «kh» как немецкий «ach». Иероглифы имеют несколько значений и могут использоваться по-разному. Скарабей символизирует возрождение. Я рассматриваю эту поездку в Египет как своё второе рождение. Она оказалась ещё более захватывающей, чем я осмеливался надеяться. За прошедшие века песок поглотил целые миры, которые мы едва начали открывать. Эти люди восхищают меня, и мои дни здесь полны умственных и физических стимулов, как никогда не бывало дома. Я не знаю наверняка, когда мы возвратимся в Англию. И надеюсь, что это будет ненадолго.

На этом заканчиваю. Дядя Руперт вернулся целым, как мы с радостью отметили, и я не могу дождаться, когда услышу о его схватке с этими презренными бездельниками.

P. S. Я бы хотел, чтобы ты не обращалась ко мне как к «милорду». Слышу, как ты произносишь это с досадным намёком на издевательство в голосе, и могу представить, как ты склоняешься в глубоком реверансе, или — учитывая твою путаницу насчёт того, что девочки могут делать и чего не могут, — поклоне.

P.P.S. Какие ещё Гравюры?

Мой дорогой Л.,

Мои поздравления к твоему ВОСЕМНАДЦАТОМУ ДНЮ РОЖДЕНИЯ! Пишу второпях, поскольку мне снова предстоит отправиться в Изгнание, на сей раз в Чешир, с дядей Дариусом. Это научит меня тому, что не стоило брать такую маленькую СПЛЕТНИЦУ как Софи Хаббл в Игорный Дом.

Как бы я хотела, чтобы твой недавний визит длился дольше. Тогда бы мы отметили этот Значительный День вместе. Но я знаю, что тебе гораздо лучше находится в Египте. К тому же, если бы ты задержался здесь, тебе, возможно, вообще не разрешили бы вернуться в Египет. Вскоре после твоего Отъезда, у нас произошёл КРИЗИС с твоими родителями. Как тебе известно, я всегда оберегала Взрослых от Правды. Я дала лорду и леди Аттертонам понять, что Чума Египетская это не УЖАСНАЯ И СМЕРТЕЛЬНАЯ БОЛЕЗНЬ, которая ассоциируется со временами Средневековья, а всего лишь одно из незначительных заболеваний путешественников.