Владимир Орешкин. Вдох ПрорвыРок И его проблемы – 1
Глава Первая
«Основываясь на оценках французского демографа Бирабена, подсчитано, что за период нового летоисчисления, от рождения Иисуса Христа до наших дней, на Земле жило больше 60 миллиардов представителей Гомо сапиенс»…
1 Если вас когда-нибудь бросала женщина, — вы поймете меня. Но только если это случилось с вами, как и со мной, — впервые. Прежде всего, это обидно… Не просто обидно, — обидно до чертиков, до какой-то безысходной тупости. Которая начинается с утра, когда просыпаешься, и тянется целый день и вечер, до того момента, когда начинаешь засыпать, терзая себя всякими идиотскими мыслями. Потом, — хочется надавать кому-нибудь по морде, и, прежде всего, тому хахалю, из-за которого все случилось… Хотя у них там намерения самые серьезные, и уже, наверное, заготовлены белое платье и черный костюм, впереди тихие семейные радости на долгие годы, — а я шалопай, хотя и приятный, у меня в голове серьезности ни на грош, а только одно на уме, затащить девчонку в постель, — это все, конечная цель, дальше хоть об стену лбом бейся, мои намерения на этом завершаются… Все равно, сквозь какой-то белесый бред, который приходит вместо нормального здорового сна, все время видится, как я всаживаю кулак в его очкастое мурло, как оно деформируется от моего молодецкого удара, и становится чем-то напоминающим пережаренный блин. Так я поначалу и дрался по ночам с этим полудурком на кулаках, и все время победа была на моей стороне, а значит и справедливость. Были еще какие-то прощальные разговоры по телефону, после которых накатывала дикая тоска, и хотелось выть. Дурацкие разговоры, напоминающие разбор полетов у летчиков, когда все садятся в кружок и начинают вспоминать, кто что сделал. А через какое-то время я заметил, что она честно вернула все мои мелочи, которые оставались у нее, но забыла отдать мамино кольцо, которое взяла как-то поносить, единственную фамильную драгоценность в нашем доме, и мою лучшую рубашку, в полоску, которую я попросил Ирину, незадолго до решающего разговора, постирать. Я не стал звонить и выяснять отношения, хотя нужно было бы, конечно. Может быть, нужно было это сделать, — вернуть принадлежащее мне по праву, — но что-то мешало. Я сам толком не мог понять, — что. Но чувствовал отчего-то, что это важно, не позвонить ей и не потребовать обратно свои вещи, — словно бы подошел к некому барьеру. И то, что было за ним, — не понравилось мне… Мелочность какая-то, на фоне того остального, что происходило у меня в душе… А еще через неделю, как-то проснувшись, я подумал: человек, это звучит гордо… Может быть оттого, что прошедшей ночью я впервые ни с кем не подрался. А значит, впервые оказался выше обыкновенного мордобоя. Так что был повод немного возгордиться. Тем более, когда тебе двадцать восемь, на улице — лето, и никогда еще ни на ком свет клином не сходился… Вот так я оказался на рыбалке. На работе есть рыбачки, Пашка Фролов и Егор из второй бригады, они могли бы составить компанию, тем более, если судить по их трепу, им удалось переловить половину рыбы в Подмосковье, — но дело было как раз и не в рыбе. Если я скажу правду, получится очень смешно… Дело в одиночестве. Дело в том, чтобы побыть одному где-нибудь в лесу, на берегу небольшой речки, когда слышно сквозь шум листьев, как еле заметно она течет куда-то. Когда пахнет подсохшей с утра травой, где-то поблизости попискивает незаметный кузнечик и время от времени тебя касается дым от полупотухшего костра. Когда никого нет рядом, никто не выскажет тебе ни единого слова, и можно, прислонившись спиной к стволу какой-нибудь березки, смотреть безразлично на глупый поплавок, думая о чем-то, и не думая ни о чем одновременно. |
