Труди вздрогнула. Она обрабатывала лицо Эдди антисептиком у кухонного стола. Места, куда попал кипящий кофе, покрылись волдырями, а красивые наманикюренные ногти Ширли оставили кровавые царапины. При каждом прикосновении влажной ватки Эдди морщился, но ни на миг не сводил глаз с кузена.

Гарри был не в духе. Он закурил сигарету, набрал полные легкие дыма и медленно выпустил его через нос, поглядывая на испуганного брата.

– Гарри, она накинулась на меня, словно дикая кошка. Это что-то невероятное! Я не знаю, что это за фурия и откуда она взялась.

Из рассказа двоюродного брата Гарри точно знал, кто она такая, но предпочитал держать Эдди в неведении. Роулинс посмотрел на дешевые наручные часы у себя на руке, потом опять перевел взгляд на кузена:

– Видок у тебя тот еще. Больно, наверное?

– Очень! Когда я доберусь до этой сучки, так ей всыплю, она еще пожалеет, что на свет родилась!

Труди оглянулась на Гарри. Ей было неприятно, когда мужчины говорили о жестокости, особенно по отношению к женщинам. В это мгновение из спальни донесся детский плач. Гарри, вконец обозленный, мотнул головой, приказывая Труди заняться младенцем, но та продолжала обрабатывать раны Эдди. Тогда Гарри поднялся, отбросил с дороги стул и шагнул к любовнице. Труди все поняла и тут же скрылась в спальне.

– Ты уверен, что копы не нашли бабки? – спросил Гарри, наклоняясь через стол к Эдди.

Кузен шумно сглотнул.

– Думаю, не нашли, Гарри, – нетвердым голосом выговорил он. – Они недолго пробыли в доме, забрали Долли и уехали. Она их костерила на чем свет стоит, и никаких сумок у них в руках не было. Копы вышли из дома с пустыми руками.

Гарри отошел к окну, затушил пальцами сигарету и щелчком швырнул окурок в сторону раковины. Но даже окурок его не послушался – упал на пол, не долетев до цели. Гарри прижался лбом к оконному стеклу и сжал кулаки. До чего же его бесит собственное бессилие! Он привык все и всех контролировать. От прикосновения к холодному стеклу стало немного легче. Налет – мужское дело, и тот факт, что Долли, судя по всему, удалось ограбить инкассаторов, ущемлял мужское достоинство Гарри. Роулинсу хотелось сейчас только одного: добраться до бабок и скрыться. По праву деньги принадлежат не ей, а ему – это же его планы, его записи, его связи, его мозги… А она взяла и присвоила все себе. Потом губы Гарри медленно растянулись в усмешке. Нет, все-таки Долли – настоящий мужик и заслуживает уважения. Он знал, что сейчас в ее крови бурлит чистый адреналин, и надеялся, что супруга сумеет сохранить ясный ум. Все так же прижимаясь лицом к стеклу, Гарри расхохотался. Ширли, мать ее, Миллер! Следовательно, и Линда Пирелли тоже в деле. Невероятно!

Отсмеявшись, вслух Гарри сказал:

– Ох уж эти бабы, да, Эдди?

Кузен понятия не имел, что имеет в виду Гарри, поэтому в ответ только тихо и осторожно захихикал.

Гарри повернулся лицом к Эдди и уселся на подоконник. Он говорил медленно, будто рассуждал сам с собой:

– Копы наверняка обыскали дом. Раз она покрикивала на них, значит бабло уже где-то припрятано. И даже если еще не припрятано, та блондинка, которая ошпарила тебя кофе, скоро расскажет Долли, что кто-то ищет деньги… Ты сильно облажался, Эдди.

Гарри молниеносно пересек комнату и что есть силы ударил двоюродного брата в нос. Тот с воплем упал со стула на пол. Гарри встал над ним словно неистовый, разъяренный гигант. Эдди сжался в ожидании побоев… К счастью, обошлось без них, и кузен облегченно перевел дух, когда Гарри опять вернулся к окну и стал смотреть на улицу. Нос у Эдди распух, в нем пульсировала боль. Мужчина утерся рукавом – на ткани остались следы крови, из чего Эдди сделал вывод, что нос сломан.