– У нас с тобой все будет хорошо, да, Белла? – спросила Линда.

– У всех нас все будет хорошо. – Белла виртуозно умела успокаивать пьяных параноиков. – Давай-ка закажем чего-нибудь выпить.

Пока она набирала номер и ждала ответа, ее улыбка сошла на нет. Молодую женщину не на шутку беспокоил мужчина, ответивший на звонок Линды. Если это был Гарри, то Долли наверняка оставила их ни с чем. Если это был коп, то, значит, Долли и Ширли уже сидят в тюремной камере. А если это был кто-то, работающий на Фишеров, тогда бог знает, что могло случиться с Ширли и Долли. Как бы ни обстояли дела, Белла решила вернуть все покупки в магазин. Она даст Долли и Ширли еще один день, а потом возьмет Линду и задаст стрекача.

– Он умер? – спросил собачник.

– Нет, – быстро ответил Сондерс. У него не было времени на пустые разговоры. – Пойдите теперь вот с этими полицейскими, они возьмут у вас письменные показания. – С этими словами старший инспектор проводил свидетеля к ближайшей патрульной машине.

Сондерс бросил взгляд вдоль улицы и заметил Фуллера, который стоял на коленях перед дверцей машины Резника. Слегка пристыженный, старший инспектор отвернулся. Он уже видел, как зверски отделали Резника.

А тот даже в полубессознательном состоянии, превозмогая боль, повторял всего одно слово: «Роулинс». Сондерс был уверен, что правильно разобрал невнятные звуки. Конечно же, это мог быть бред, галлюцинация или просто следствие травмы головы… Поэтому Сондерс решил сначала получить доказательства.

Набираясь храбрости, чтобы вернуться к Резнику, старший инспектор подозвал одного из полицейских:

– Обеспечьте срочную эвакуацию инспектора. К началу операции его здесь быть не должно. Поторопите «скорую помощь». Где их черти носят? Пусть срочно едут сюда. И скажите, чтобы не включали сирену и мигалку.

Резник сгорбился на водительском кресле; многочисленные раны на лице кровоточили; дыхание вырывалось из легких сиплым, натужным хрипом.

Сондерс облокотился о машину:

– Джордж, «скорая помощь» уже едет, ты слышишь? Она уже едет, так что держись.

В груди Резника что-то скрежетало, когда он глотал воздух, но Джордж сумел кивнуть в знак того, что слышит. Сондерс покачал головой, отступил на пару шагов и шепнул Фуллеру:

– Какого черта он вообще здесь делал один? Разыгрывал из себя супергероя?

Фуллер не нашелся что ответить. Да Сондерсу и не нужен был ответ. Оба полицейских точно знали, почему Резник был один, – потому что они загнали его в этот угол.

Джордж попытался что-то сказать, но в горле у него забулькало, и он закашлялся, разбрызгивая кровь по лобовому стеклу. Сондерс поморщился:

– Прочистите его дыхательные пути, Фуллер. Посмотрите, нет ли у него вставных зубов. Не дай бог, задохнется, да еще прямо на улице. Оставайтесь с ним и записывайте все, что он скажет. После такого инцидента наверняка полетят головы. И уж я прослежу, чтобы моя осталась на месте.

– Разумеется… сэр, – ответил Фуллер.

Пауза перед словом «сэр» была исполнена той же неприязни, какую раньше сержант испытывал к Резнику. А когда Сондерс отошел, возмущенный Фуллер даже замотал головой: прав был Резник, когда называл старшего инспектора подхалимом, который думает только о том, как прикрыть собственную задницу.

Фуллер опять встал на колени перед жалкой, сломленной фигурой Резника. Сержант так давно и страстно ненавидел этого человека, однако сейчас видел в нем не врага, а жертву грубого и жестокого насилия, которая заслуживала уважения и заботы. Фуллер достал из аптечки стерильный бинт и склонился над инспектором.