В это время в саду послышались торопливые шаги Эдди. Он бежал из кухни, и Гарри сделал вывод, что за его никчемным родственником гонится полиция. Это придало ему сил, и Гарри, с искаженным от боли лицом, подтянулся. Когда он вскарабкался на забор, его заметил Эдди.

– Гарри! – заголосил кузен. – Гарри, помоги мне! – Эдди смотрел вверх и не видел, что на земле валяется тело Вулфа. Бедолага споткнулся об него, упал в грязь, где его и настигли полицейские.

Гарри убегал по стене, все так же беззвучно и обходя насколько возможно стеклянные зубцы. Напоследок он оглянулся. Эдди почти не было видно под навалившимися на него копами. Гарри перевел взгляд на трупик Вулфа и насмешливо хмыкнул:

– Месть сладка, Вулфи… – Затем он спрыгнул со стены в полумрак узкого переулка.

В это время перед гаражом Билл с кастетом на руке сражался не на жизнь, а на смерть. Ему было за что биться. Сидеть за решеткой до конца своих дней он не собирается, ну уж нет. И не надейтесь, что он просто упадет на землю лицом вниз и даст себя поймать. Грант пинался и молотил кулаками что было сил. Двое полицейских не могли с ним справиться. Даже когда к ним на помощь пришли еще двое копов, Билл не сдавался. Наконец одному из них удалось ударить наемника в висок, и у Гранта на секунду помутилось в голове. Этого было достаточно, чтобы переломить ход схватки. В следующий миг Билл уже лежал на асфальте, свернувшись в клубок и закрыв голову руками, пока четыре полицейские дубинки осыпали его ударами.

Наконец окровавленного, избитого, лягающегося, изрыгающего ругательства Билла Гранта потащили в наручниках к полицейскому фургону. Фуллер наблюдал за этим со стороны. Он не участвовал в штурме дома, а предпочел остаться с Резником, которым занимались подоспевшие врачи «скорой помощи». Сержант хотел быть уверенным в том, что любое слово Резника будет услышано и записано. Он не позволит Сондерсу обвинить Резника в том, в чем тот не виноват. Инспектор и без того достаточно дров наломал…

Когда команда захвата с Биллом посередине проходила мимо Фуллера, один из копов отдал ему кастет Гранта. Пока кастет лежал в кармане Билла, запекшаяся кровь и волосы частично обсыпались, но все еще были видны. Фуллер посмотрел на крепкого, молодого, сопротивляющегося мужчину в кольце полицейских, а потом на толстого, хрипящего, беспомощного старика в машине «скорой помощи». Острый стыд и ярость переполнили его душу. В любой другой день ему претила мысль о том, чтобы сесть в одну прокуренную машину с Резником, но сегодня… сегодня он жалел, что его не было рядом. Резник не заслуживает такой жестокости. Ни один человек не заслуживает.

Не помня себя от гнева, Фуллер нацепил кастет на правую руку, в два шага догнал Гранта и ударил его по почкам дважды, пока товарищи не оттащили сержанта.

Когда Фуллер возвращался обратно к Резнику, то увидел, как ведут второго задержанного – Эдди Роулинса. Весь в слюнях и соплях, он верещал:

– У меня есть право тут быть! Это дом моего двоюродного брата! Я приглядываю тут за порядком вместо него. Я не сделал ничего плохого.

Фуллер сел в карету «скорой помощи», и голова Резника повернулась в его сторону. Вокруг носа и рта инспектора запеклась темная кровь. На Фуллера смотрели глаза раненого зверя.

– Я ему отомстил, – сказал сержант. – Тому, кто это сделал. Он так легко о вас не забудет.

Но Резнику как будто было все равно. Когда он попытался что-то сказать, изо рта у него опять полилась кровь. Врач надел на лицо инспектора кислородную маску, и Резник закрыл глаза.

К своей досаде, девушка обнаружила, что ей досталось место у прохода. И окончательно она расстроилась, увидев, что в соседнем кресле уже уселся Чарльз.