Труди вылезла из кровати и побежала за ним:

– Ты куда, Гарри? Куда ты собрался? Ты же не оставишь меня одну?

Гарри мотнул головой, но Труди подбежала к входной двери и прижалась к ней спиной:

– Ты возвращаешься к Долли? Ты все еще любишь ее или дело в деньгах?

Гарри встал к ней лицом к лицу и процедил:

– Не называй при мне этого имени. Ее больше нет… и не будет!

Труди вцепилась в него:

– А деньги? Что с деньгами?

Гарри оттолкнул ее в сторону и открыл дверь. Труди повисла на его локте:

– Я тебя так люблю, Гарри! Пожалуйста, останься. Ты нужен мне… Я люблю тебя.

Он крепко обнял ее и прижал к своему плечу ее лицо, потому что Труди начала плакать. Потом Гарри поднял голову Труди за подбородок и, глядя в глаза, прошептал:

– Знаю, но остаться не могу. Мы были в доме. Там нет ни Долли, ни денег. Потом заявилась полиция, и началась свистопляска. Эдди и Билл арестованы, а ты сама понимаешь: кузен быстро расколется, стоит на него чуть-чуть поднажать. У меня нет выбора. Я должен уехать.

Труди начала выть, и Гарри опять зажал ей рот рукой:

– Я вернусь за тобой, обещаю, но пока мне нужно побыть одному.

Он вышел на лестничную площадку. Труди, всхлипывая, тащила его за куртку обратно в квартиру. Гарри остановился и оттолкнул ее рукой.

– Не пущу тебя! Я не отпущу тебя! – голосила Труди.

Гарри сильно сжал ладонью ее лицо:

– Ребенок – мой? Точно?

Труди сморщилась от боли.

– Конечно твой, – сказала она, глядя в его беспощадные глаза.

– Смотри мне. Я вернусь за вами обоими.

Гарри отвернулся. Труди так впилась в него, что Роулинсу пришлось с силой вырывать свою руку. Девушка потеряла равновесие и упала на спину, стукнувшись головой о стену.

Роулинс побежал вниз по лестнице и даже не обернулся посмотреть, цела ли Труди. А она, борясь с тошнотой, подползла к перилам.

– Гарри, сволочь ты такая! – завопила Труди. Ей удалось подняться, и она смотрела вниз в лестничный пролет. – Ты бежишь к ней! Ну и давай беги к своей Долли! Она всегда вертела тобой, как шея головой, а ты и не догадывался!

Плюхнувшись на ступеньки, Труди заплакала навзрыд.

Из квартиры этажом ниже вышла миссис Обебега и посмотрела наверх.

– У вас все в порядке? Миссис Нанн, что с вами? – спрашивала она, поднимаясь к Труди по лестнице.

Вдруг с первого этажа послышался треск ломающегося дерева – дверь парадной распахнули пинком так, что она впечаталась в стену. Потом по лестнице застучали тяжелые ботинки.

Рейд возглавлял сержант Фуллер. Адрес Джимми Нанна был едва виден на пропитавшейся кровью смятой бумажке, которую дал ему Резник. При виде Труди, рыдающей на ступенях, Фуллер помахал перед ней ордером и, не останавливаясь, побежал дальше.

– Где он? – крикнул сержант через плечо. – Отвечайте немедленно, где он?

– Он ушел… ушел… А вы убирайтесь отсюда! Убирайтесь! – вопила Труди, впадая в истерику.

Из квартир выходили жильцы; дом сверху донизу наводнила полиция. Фуллер вернулся к Труди и пытался поднять с пола, ухватив за халат. В квартиру ворвались полицейские. Один из них ногой открыл дверь в спальню и разбудил ребенка, который немедленно захныкал.

Фуллер взял Труди за локоть и потащил к двери:

– Где Джимми? Вам лучше сразу все рассказать, миссис Нанн, или я вас арестую.

Как будто со стороны Труди услышала свой смех.