– Ой, простите, – сказала Ширли, надув губки. – У меня не было денег, чтобы заплатить за лишний вес, и поэтому я слегка нарушила правила. Конечно, это глупо с моей стороны, и я очень извиняюсь. Но я не собиралась никого обманывать. Тот человек сказал, что ничего страшного в этом нет, если он возьмет мой чемодан. А так нельзя было делать? Или… – воскликнула Ширли, без усилий вживаясь в роль недалекой блондинки, – вы думаете, у него были другие намерения?

Таможенник сказал ей подождать и ушел. Вот теперь Ширли немного заволновалась, потому что собеседование по непонятным ей причинам затягивалось. Через несколько минут таможенник вернулся, сел напротив девушки за стол и сердито посмотрел в ее большие голубые глаза:

– Почему вы сказали молодому человеку, что едете в Рио на съемки для журнала?

– Я это придумала, – сказала она и склонила голову, делая вид, что ей стыдно, а на самом деле пряча тревогу в глазах. – Сначала он мне как бы понравился, и я хотела произвести на него впечатление, а…

Таможенник стукнул по столу кулаком, и Ширли подпрыгнула на стуле.

– Тогда почему вы отшили его, когда приземлились в Рио?

Ширли доверительно нагнулась к нему:

– Понимаете, в самолете мы сидели рядом, и от него так неприятно пахло. А когда он подошел ко мне у выдачи багажа, я чуть сознание не потеряла. Конечно, я не хотела обидеть его, но нужно быть честной!

Таможенники так и покатились со смеху.

– От него действительно воняет! – сказал один из них. – Особенно в маленьком помещении. Вы свободны, мисс. – И он открыл для Ширли дверь.

В первые минуты встречи слов не было, только радостный визг, смех, множество объятий и литры слез. Ее никогда еще так крепко не обнимали, – казалось, подруги больше не хотят отпускать Ширли от себя ни на шаг. За минувшие сутки она представляла, как Линда и Белла развлекаются у бассейна, а вот они рисовали страшные картины того, как ее допрашивает в тюремной камере не самый порядочный коп.

Шли часы, а веселье, как и шампанское, лилось рекой. Гостиничный номер постепенно превращался в филиал модного салона: повсюду лежали коробки с шикарными платьями и костюмами. Три девушки превратились в беспечных детей, до середины ночи они скакали, пели, плясали и стреляли пробками от шампанского.

Долли в это время принимала ванну. Она слышала, как кричат и смеются девушки, и была рада, что они счастливы. Приехала она через полчаса после Ширли, однако ее встретили куда сдержаннее. Долли жалела, что не умеет пробуждать сильные эмоции ни в себе, ни в окружающих. Она всегда так напряжена, что разучилась выражать чувства. «Наверное, они знают, как я восхищаюсь ими? – думала Долли, закуривая очередную сигарету и подливая шампанского в бокал. – Наверное, понимают, как я ими горда?» Когда Долли вынула из чемодана сто двадцать тысяч, у девушек глаза на лоб полезли от удивления.

Долли посмотрела на сигарету, зажатую в сморщенных от воды пальцев. Она пролежала в ванне так долго, что вода совсем остыла, но ей было все равно. Постепенно напряжение уходило из каждой клеточки ее тела, сейчас ее ничто не заботило. Долли закрыла глаза.

– Выходите, Долли! – крикнула из гостиной Линда.

Долли улыбнулась. Оказывается, она скучала по этому задорному голосу. Из бутылки шампанского с хлопком вылетела пробка, и девушки завизжали, как будто это случилось в первый раз за вечер, а не в четвертый. Белые, пушистые хлопья пены напомнили Долли о Вулфе. Ей стало дурно, а когда она попробовала встать, то у нее закружилась голова, и Долли скользнула обратно в воду. Из ее пальцев выпала сигарета; глядя, как она тонет, Долли хотела плакать.