|
Я уже это с ним обсудила. А он заполучил для вас лайнер, его сейчас уже заправляют. Он вам все предоставил, он джентльмен до мозга костей; соблюл все правила, все условия, не так ли? Ну да, с вертолетом не получилось. Но разве это мы виноваты, что произошла авария? А я ведь должна пойти и сказать: «Смотрите, мистер Уиттейкер обещает освободить девушку, но требует гарантий». Каких — сами назовите, я передам. И если мы все обговорим, смотрите, что будет! Вы получаете все, что хотели, обеспечиваете сохранность девицы, и через пять, десять минут вы уже на пути к самолету, к свободе! Что вы на это скажете?
— Откуда мне знать, что все это не фокусы с вашей стороны? Не выдумка? — Поэтому я и прошу вас назвать гарантии, ваши гарантии, которые необходимы вам же для вашей же безопасности. Только назовите их, я все передам шефу. Поймите, мы же не хотим, чтобы были какие-нибудь накладки. Вы нам объявляете, чего вы желаете, мы вам говорим, что можем для вас сделать. Вот так каждый будет знать свое точное место, и никто не пострадает. Что вы на это скажете? «Давай же, давай, рожай», — подумала она. — Откуда я знаю, что даже лимузин-то будет… Я выпускаю девку, а вы врываетесь сюда, вся ваша армия… — Нет, мы пришлем лимузин прежде всего. Сможете сами убедиться: он будет стоять вон там. — Где? — Да где вам угодно. Мне кажется, лучше у левой части дома, там есть маленькая верандочка. Так сгодится? — Скажи боссу, я хочу, чтобы в лимузин виски поставили. «Ну, — подумала Эйлин. — Вот он и приготовился сорвать сделку». — Нет, — твердо сказала она, — я не могу обеспечить виски. — Это почему же? — Мы заботимся о всеобщей безопасности. Так? Так. Я знаю, что вы держите ваше слово, мистер Уиттейкер. А вот виски не умеет держать свое. Ей снова послышалось, как в доме иронично хмыкнули. — Итак, что я должна сказать боссу? — спросила она. — Если я пригоняю лимузин, отпускаете вы девицу на свободу? — Предположим, сначала я должен убедиться, что лимузин там есть… — Да мы его прямо к дверям верандочки подкатим, вон там. Вам останется только ноги свесить с веранды и влезть в машину. — Но предположим и другое: я вижу, что лимузин есть, отпускаю девку, а вы меня — на кусочки? — да так, что у меня ни единого шанса залезть в лимузин уже не будет. Отрабатывает все в деталях. Знает в глубине души, что никто не даст ему возможности подняться на борт, чтобы лететь на Ямайку, не даст насладиться прохладительными напитками под палящим тропическим солнцем. И все-таки торгуется!.. Несмотря ни на что борется даже с самой надеждой на то, что вдруг крупно, немыслимо подфартит в конце концов. Стоит лишь отпустить девицу, забраться в лимузин… — Хорошо. Как бы вам хотелось, чтобы мы все проработали заранее до мелочей? — спросила она. — Нижний предел такой: мой босс хочет быть уверенным в том, что девушка в безопасности. Еще до того, как Уиттейкер садится в этот лимузин. И тут он вдруг заявил: — Эта затея с лимузином крайне опасная. Я в него сажусь, вы взрываете в нем меня и Сонни — в пекло! Не пойдет так, Красненькая. Скажи своему вонючему боссу, что мне нужен вертолет: чоп-чоп-чоп… И мне наплевать, где он его достанет. Хочу, и все. И передай, что девка садится в вертолет вместе с нами, я ее отпущу только после того, как Сонни туда сядет. Ясно? Тогда и получите вашу драгоценность. Ясно? И скажи боссу, чтобы поторапливался, даю ему на раздумье пять минут. Иначе он девку действительно получит, но — в дохлом виде. |
