|
Уже, кажется, лучше моей старухи никто не знает про эти дела. Ну, говорите же вы! Нарочно, как доброго человека, отвёл я его потихоньку в сторону: «Слушай, Макар Назарович, эй, не смеши народ! Ты человек немаловажный: сам, как говоришь, обедал раз с губернатором за одним столом. Ну, скажешь что-нибудь подобное там, ведь тебя же осмеют все!» Что ж бы, вы думали, он сказал на это? Ничего! плюнул на пол, взял шапку и вышел. Хоть бы простился с кем, хоть бы кивнул кому головою; только слышали мы, как подъехала к воротам тележка с звонком; сел и уехал. И лучше! Не нужно нам таких гостей! Я вам скажу, любезные читатели, что хуже нет ничего на свете, как эта знать. Что его дядя был когда-то комиссаром, так и нос несёт вверх. Да будто комиссар такой уже чин, что выше нет его на свете? Слава богу, есть и больше комиссара. Нет, не люблю я этой знати. Вот вам в пример Фома Григорьевич; кажется, и не знатный человек, а посмотреть на него: в лице какая-то важность сияет, даже когда станет нюхать обыкновенный табак, и тогда чувствуешь невольное почтение. В церкви когда запоёт на крылосе — умиление неизобразимое! растаял бы, казалось, весь!.. А тот… ну, бог с ним! он думает, что без его сказок и обойтиться нельзя. Вот всё же таки набралась книжка.
Я, помнится, обещал вам, что в этой книжке будет и моя сказка. И точно, хотел было это сделать, но увидел, что для сказки моей нужно по крайней мере три таких книжки. Думал было особо напечатать её, но передумал. Ведь я знаю вас: станете смеяться над стариком. Нет, не хочу! Прощайте! Долго, а может быть совсем, не увидимся. Да что? ведь вам всё равно, хоть бы и не было совсем меня на свете. Пройдёт год, другой — и из вас никто после не вспомнит и не пожалеет о старом пасичнике Рудом Паньке.
В этой книжке есть много слов, не всякому понятных. Здесь они почти все означены:
Баштан — место, засеянное арбузами и дынями. Бублик — круглый крендель, баранчик. Варенуха — варёная водка с пряностями. Видлога — откидная шапка из сукна, пришитая к кобеняку. Выкрутасы — трудные па. Галушки — клёцки. Гаман — род бумажника, где держат огниво, кремень, губку, табак, а иногда и деньги. Голодная кутъя — сочельник. Горлица — танец. Гречаник — хлеб из гречневой муки. Дивчина — девушка. Дивчата — девушки. Дукат — род медали, носимой на шее женщинами. Жинка- жена. Запаска — род шерстяного передника у женщин. Кавун — арбуз. Каганец — светильня, состоящая из разбитого черепка, наполненного салом. Канупер — трава. Кацап — русский человек с бородою. Кныш — спечённый из пшеничной муки хлеб, обыкновенно едомый горячим с маслом. Кобеняк — род суконного плаща с пришитою назади видлогою. Кожух — тулуп. Комора — амбар. Кораблик — старинный головной убор. Корж — сухая лепёшка из пшеничной муки, часто с салом. Курень — соломенный шалаш. Кухва — род кадки; похожая на опрокинутую дном кверху бочку. Кухоль — глиняная кружка. Левада — усадьба. Люлька — трубка. Намитка — белое покрывало из жидкого полотна, носимое на голове женщинами, с откинутыми назад концами. Нечуй-ветер — трава. Паляница — небольшой хлеб, несколько плоский. Парубок — парень. Пейсики — жидовские локоны. Пекло — ад. Переполох — испуг. Выливать переполох — лечить испуг. Петровыбатоги — трава. Полутабенек — старинная шёлковая материя. Свитка — род полукафтанья. |
