Она снова повернулась к Кестеру, скрестив руки на груди.

– Баэл нам не враг. Он тоже сражается с Абраксом. Он…

– Баэл безжалостен и немилосерден, – лицо Кестера выражало неверие. – Я даже не знаю, как ещё тебе это объяснить. Ты не можешь ему доверять.

– Нет, – сказала Урсула, качая головой. – Он изменился. Он потерял свои крылья. Хотгар и другие лорды хотят его смерти, – её разум пылал при воспоминании о Баэле, склонившемся над ней на пыльном полу арены, пока лорды требовали её крови. Урсула практически чувствовала песок на своей щеке, слышала насмешки толпы и твёрдый голос Баэла, когда он просил её руки. – Он спас мне жизнь, когда объявил меня своей женой.

Кестер зарычал, и от этого звука Урсуле стало не по себе.

– Только не говори мне, что ты согласилась.

– В то время у меня точно не было выбора.

Голос Кестера был таким же острым, как один из обсидиановых клинков Серы.

– Если ты находишься в Царстве Теней и живёшь среди демонов, это не даёт тебе карт бланш начинать выходить за них замуж.

– Мне пришлось согласиться на его предложение, чтобы остаться в живых, и с тех пор мы были союзниками. Это всё. В любом случае, Эмеразель, похоже, это устраивает.

– Верно, она была так довольна  этой ситуацией, что разбила окно в твоей портальной комнате? Не думай, что я этого не заметил, – голос Кестера был ледяным, когда он заговорил снова. – Я видел Баэла в бою. Он смертоносен и безжалостен. Ты не можешь ему доверять. Никогда.

Урсула снова повернулась к виду за окном. Она вспомнила, каким показалось Царство Теней, когда она впервые сюда попала – таким чуждым для неё, таким пугающим. Несомненно, отчасти проблема Кестера заключается в этом. Страх перед неизвестным. И одиночное заключение. Как долго он находился здесь? Больше всего на свете ей хотелось вытащить их обоих отсюда.

Звук шагов заставил её повернуть голову – Кестер расхаживал взад вперёд по полу, как зверь в клетке. Что то с ним было не так.

Урсула прищурилась, изучая его походку. Он двигался неуклюже, сильнее опираясь на одну ногу.

– Что случилось с твоей ногой?

– Я в порядке.

– Ты хромаешь.

– Абракс пытался заставить меня сказать ему, где ты.

– И он повредил тебе ногу?

– Да, – Кестер перестал расхаживать по комнате и снова сел на свою койку. Фиолетовый свет из окна упал на его лицо, и Урсула затаила дыхание. Кестер был не просто грязным. Его лицо превратилось в лоскутное одеяло из синяков.

Урсула инстинктивно подошла к нему, опустившись коленями на камень так, чтобы оказаться на одном уровне с ним. Кестер опустил голову, избегая её взгляда. «Это объясняет всё: страх, тревогу».

– Всё в порядке, – сказала она, нежно отводя его волосы в сторону. Синяки варьировались от тёмно фиолетовых до зеленовато жёлтых. Это не было результатом одиночного избиения. Абракс пытал его не раз.

– Что он тебе сделал?

– Это не имеет значения. Он больше этого не сделает.

– Что ты имеешь в виду? Ты всё ещё его пленник.

«Как и я сама».

– Он хотел заполучить тебя. Теперь у него есть ты. У него больше не будет вопросов ко мне.

Кестер поморщился, когда Урсула провела пальцем по его щеке.

– Почему ты сам себя не исцелил?

– Сначала я так и делал, но потом Абракс осушил мой огонь.