|
– А это какой? Это какой, я спрашиваю, лысого тебе в бок?! – Седьмой… Иван кашлянул. – Здравствуйте, товарищи! Рабочие обернулись. Хмурые усталые лица. – Здравствуй, бухгалтера ищешь? – Я? – удивился Иван. – А кто ж? – Нет, я дорогу спросить. Я из Москвы. Мне бы в колхоз «Карьяла» попасть. – А-а… – протянул дядя Толя и улыбнулся. – Ну, это просто. Я-то думал, что опять бухгалтера будут искать… Ты в контору сходи. Там спроси товарища Либермана. А он уже свяжется. – Спасибо! – Иван махнул рукой и под унылое «Ну, дядь Толь, я ж не специально…» направился к зданию конторы. Внутри царили сырость и запустение. Пол под ногами скрипел, стены длинного коридора были заклеены газетами. Свет проникал через закопченные окна. Где-то в конце коридора была открыта дверь, слышался прерывистый стук печатной машинки. Иван двинулся вперед. Каждый шаг сопровождался скрежетом. – По правой стороне, – крикнул кто-то из открытой двери. – По правой стороне идите! Иван сдвинулся правее, и действительно, скрип сразу же прекратился. В кабинете, за огромным столом, сидел тощий мужчина в круглых очках. Черная бородка и сухое лицо делали его похожим на Мефистофеля. – По шагам сразу можно определить человека, – сказал он, поглядывая на Ивана поверх очков. – Вот вы человек новый, иначе бы ни за что не пошли посередине коридора. Там можно упасть. – Да, – кивнул Лопухин, улыбаясь. Он вообще всегда старался улыбаться людям. Особенно незнакомым. Мужчина привстал, протянул руку. – Иосиф Либерман. Начальник ж/д узла. – Иван Лопухин. Рука у Либермана была неожиданно крепкой. – Прекрасно, прекрасно! – мужчина встал из-за стола и, опираясь на палочку, отошел к небольшой тумбочке, на которой стоял поднос со стаканами. – Чай будете? Вам непременно надо выпить чаю. Иначе невозможно. – Да я, собственно, не хотел вас отрывать… – Ивану почему-то сделалось жарко, он вытер пот со лба. – А вы и не отрываете, а наоборот, даете мне возможность отдохнуть. Сделать, так сказать, перерыв. Я, как видите, не курю, а значит, не могу делать перекуры, но нельзя же все время работать. Вот, пью чай. Он протянул Ивану стакан, на блюдце рядом с которым лежало два кусочка сахара. – Прошу вас! И снимите немедленно пиджак, тут очень жарко. – Да, – ответил Лопухин, принимая угощение. – Я уже заметил… – Это печка. – Либерман, осторожно неся блюдце со стаканом в одной руке, а второй опираясь на трость, вернулся к столу. – Печку я топлю даже летом! Иначе этот дом развалится на части. Уж поверьте! Обратили внимание на сырость в коридоре? – Да, запах… – Премерзкий! – согласился мужчина. – Дом очень старый. Сырость немыслимая. Даже летом. И никто не может сказать почему. Он осторожно помешал сахар ложечкой и поинтересовался, искоса поглядывая на Ивана: – А вы по какому вопросу к нам? – Я из Москвы, – начал Лопухин. |
