«Я знаю, что ты делаешь», – сказал Худ Дом.

Ое ей, подумал Харви, он разгадал меня.

Он перевел взгляд с еды у двери на фасад и увидел, что его план истощить волшебство Дома и вправду действует. Теперь многие окна треснули или разбились, двери облупились и свисали с петель, доски крыльца, покрытые плесенью, вспучились.

«Ты испытываешь меня, да?» – сказал Худ. Его голос никогда не был мелодичным, но теперь он был еще безобразнее, чем обычно: как бурчание в животе у Дьявола. «Признайся, вор!» – сказал он.

Харви глубоко вздохнул, затем сказал:

«Если я собираюсь стать твоим подмастерьем, мне необходимо знать, насколько ты силен».

«Ты удовлетворен?» – требовательно спросил разрушающийся Дом.

«Почти», – сказал Харви.

«Чего же еще ты хочешь?» – спросил Дом.

Действительно, чего же еще, подумал Харви. Его мысли крутились среди нелепых перечислений, у него мало что оставалось по части требований.

«Ты можешь получить последний подарок, – сказал Худ Дом, – одно, последнее, доказательство моей мощи. Потом ты должен навеки веков признать меня своим Повелителем. Согласен?»

Харви почувствовал, как струйка холодного пота сбегает по спине вдоль позвоночника. Он уставился на пошатывающийся Дом, и мысли у него в голове завертелись. Чего еще потребовать?

«Согласен?» – прогудел Дом.

«Согласен», – ответил Харви.

«Итак, говори, – продолжал Дом, – чего же ты хочешь?»

Харви посмотрел на крошечных животных вокруг ковчега и на цветы, и на еду, выползавшую через дверь, подобно блевоте. Что же он должен потребовать? Одно, последнее требование, чтобы сломать Худу хребет. Но что? Что?

Порыв ледяного ветра прилетел со стороны озера. Осень была неподалеку. Пора умирания.

«Знаю!» – внезапно воскликнул он.

«Скажи мне, – ответил Дом. – Скажи, и закончим эту игру раз и навсегда. Я хочу, чтобы твоя смышленая душа была под моим крылом, маленький вор».

«И я хочу... Хочу разные времена года, – сказал Харви. – Все времена года одновременно».

«Одновременно?»

«Да, одновременно!»

«Это бессмысленно!»

«Это то, чего я хочу».

«Глупость! Идиотизм!»

«Но это то, чего я хочу! Ты говорил еще об одном желании. Вот оно!»

«Что же, ладно, – сказал Дом. – Я даю это тебе. И когда ты это получишь, маленький вор, твоя душа будет моей!»

23

Война времен года

Худ не терял больше времени. Как только он сделал Харви свое последнее предложение, душистый ветер стал порывистым, унес облака ягнячьей шерсти, проплывавшие по летнему небу. Их место занял джаггернаут: дождевая туча величиной с гору, которая нависла над Домом как тень, отбрасываемая на Небеса.

В ее темной сердцевине была не просто молния. В ней были светлые дожди, которые приходят рано утром, чтобы уговорить проклюнуться семена еще одной весны, в ней были нависающие осенние туманы и кружащиеся снега, что приносили в Дом так много полуночных Рождеств. Теперь все они явились одновременно – дожди, снега и туманы – в виде леденящего дождя со снегом, почти скрывшего солнце. Он бы погубил холодом цветы на холме, если бы ветер не достиг их первым и не стал обрывать с такой жестокостью, что каждый лепесток или лист взлетал в воздух.

Находясь между благоуханным приливом и нависшей пеленой льда и туч, Харви едва был в силах стоять прямо. Но он широко расставил ноги и сопротивлялся любому удару или порыву, решив не уходить в укрытие.