— Ты так далеко от Земли, что… не можешь даже представить. Но не говори, что по-моему… это сделали другие.

— Амрина! Я же спраши…

— На Эксе! Ты — на планете Экс… Это искусственный спутник Локоса… Понимаешь? ТЫ! НА! ЭКСЕ!!!

Странно… Кажется у неё начиналась истерика. Торопливая капля стекала по щеке — слезинка? — а тело сотрясала крупная дрожь. Амрина плакала?!

Странно — на этот раз не хотелось мне утешать её.

«ТЫ! НА!! ЭКСЕ!!!»

А в моих мыслях, нежданно-негаданно, появлялись слова… неудержимо рождались… Не просто слова.

«Неужели стихи?!»

Я, наверное, ещё на йоту повредился в рассудке. Я сползал с покатой крыши, судорожно цепляясь за малейшие выступы. А крыша, в свою очередь, сползала вместе со мной.

Стихи на устах Воина?! Да ещё в такой момент!

Да-а…

Так иногда бывало со мной. Я, можно сказать, следовал самурайской традиции, но — только в минуты самых сильных потрясений. Во время приступов любви. Или локальных сумасшествий, что по сути одно и то же. Из меня вьщохом, потом, взглядом, нервами — выходили мысленные строки, измучившие истинной телесной болью:

И, вместе с этими строками, до меня наконец-то дошёл смысл последних слов Амрины!

В глазах моей долгожданной Женщины плавали рваные ошмётки, сгустки боли, испуга и надежды. Она рвалась навстречу мне и… всё больше съёживалась, опасаясь моей агрессивной реакции.

«Душегубительный мой, демон… соль в шоколаде… — фразы возникали в абсолютно пустой голове, звучали эхом, — Не разложить тебя на схемы… на схемы… на схемы… и не отладить… Чёрт!… Какие схемы?.. Причём здесь вообще схемы?.. Искусственная планета… бред!.. искусственный или реальный?.. А бывает искусственный бред?»

— Как это… не на Земле? — судя по специфическим ощущениям, истерика должна была вот-вот начаться у меня.

Да-а уж… Что ни говори, а это две большущие разницы: в мысленных рассуждениях гипотетически представлять, что ты очутился в космосе, и… в натуре оказаться ЗА ПРЕДЕЛАМИ РОДИНЫ!!!

Мы стояли в каких-то двадцати метрах от моих сотоварищей — Юджина и Серой Звезды, — и я сделал всё, чтобы истерика угасла в зародыше. Глядя на моё помертвевшее лицо, Амрина устало и обречённо произнесла:

— Ты уже несколько месяцев реального времени… не на Земле. Почти с того самого момента, как согласился участвовать в проекте. Всё это время ты… топчешь поверхность Экса. Искусственное космическое тело такое… Спутник Локоса. — И донельзя сочувственно добавила: — Милый, только постарайся… не впадать в отчаяние.

«Не впадать в отчаяние?!!»

Я не мог отмахнуться от такого известия. Я ей уже НЕ МОГ НЕ верить.

Поверив, я был смят. Растерзан. Растоптан. И бояться меня в этот момент мог только я сам…

ОСОЗНАНИЕ.

В меня секунда за секундой врывались неисчислимые скопления звёзд, галактики, туманности и, пуще всего — пустота… Одним словом, ТО, что отделяло меня сейчас от родимой голубой планеты. Вселенская пустота, для которой все эти блестящие безделушки — не больше, чем мерцающая пыль. Неимоверные, не поддающиеся пониманию расстояния, в которых разместилось НИЧЕГО, оно же — НИЧТО.

Я преисполнился ощущением тщетности. Тщетно, совершенно бессмысленно, способствовать рождению каких-либо импульсов, направленных на то, чтобы сдвинуть хоть крупицу из груза, помещённого на весы мироздания…

Эта бесконечная пустота, атаковав оболочку моего мира, мгновенно нашла слабые места и разорвала её в клочья.