Воистину, любовь не ведает преград… Я изначально исключил Амрину из списка своих потенциальных врагов. И, даже бросая ей в лицо обвинения в адрес её народа, успевал любоваться растерянностью и нелогичной в данной ситуации желанностью. Потому-то и слова мои недополучали злобы ещё на самом взлёте.

— …вы, наверное, уже давно прошли тот этап, что был на моём текущем календаре… У нас уже полвека среди молодёжи в моде компьютерные игры, где каждый может на свой вкус набрать войско, выбрать интересующую его эпоху и воевать, воевать, пока глаза не вылезут… А при желании — можно изменить даже географию, смоделировать любую карту мира… Неужели вы до этого в реальности дошли?! Я, хоть убейте, не могу понять, в каком районе планеты мы сейчас находимся! Вы что, соорудили всё это? Это ж какого уровня развития нужно дос-тичь, чтобы искусственно…

— Да… Мы достигли его, милый… Это искусственная карга, как ты выражаешься… краплёная карта театра военных действий… — только-то и выдавила она из себя.

Я моментально умолк, растерявшись. Не ожидал, что моё бредовое предположение способно оказаться суровой реальностью. Наверняка, в эту минуту у меня был такой вид, что…

Амрине ничего не оставалось, как взять меня тёпленьким. Её губы впились в мои с такой жадностью и напором, что неизвестно сколько слов было затоптано друг другом, не находя выхода наружу.

Слова умерли. В моём личном мире хозяйничали губы. Её губы.

Один из лакомых кусочков дочери Локоса.

Частица Амрины… моей любимой Женщины.

Инопланетянки.

ЧУЖОЙ.

Враги по разуму

Местами ещё не погашена ночная реклама на домах. Фонари истекают болезненным бледным светом, излучая его остатки в свинцовое небо.

У подворотни, уводящей в проходной двор, в двух шагах от мигающей красными и жёлтыми вспышками вывески: «Бар МАНГУСТ», неподвижно застыл человек в тёмном спортивном костюме. В глубине подворотни стоят ещё двое. Переговариваются друг с другом. Мерцает огонёк сигареты.

Перед баром стоят два дорогих авто на бензиновых ДВС, оба чёрного цвета, их салоны пусты. И только в освещённых окнах увеселительного заведения тенями и разноцветными всполохами мечется подобие жизни.

За два квартала от бара «Мангуст», за углом здания, припаркована легковая «хонда» модели «нимфа», сочного зелёного цвета. В салоне сидит мужчина, прогревает двигатель. Он определённо чего-то ждёт. Некоторое время водитель бесцельно теребит пластиковую карточку, похожую на банковскую, но неестественной толщины; на ней красуется надпись: «Год Лошади» и сверкает золотом силуэт скакуна, вставшего на дыбы.

Резкий сигнал мобильного сетевого терминала, судя по всему, приносит ему облегчение. Утолщённая карточка занимает своё место в нагрудном кармане. Водитель слушает молча, только в конце роняет в мобильник единственное слово: «Поторопись!» — и, распахнув дверцу, покидает салон.

Из ближайшего дома выходит молодой человек, одетый точно так же, как ожидающий его водитель. Он без разговоров садится в салон автомобиля, на водительское место. Странно, но мне показалось, что даже их внешность имеет достаточно сильное сходство. И дело даже не в том, что у обоих головы выбриты до зеркального блеска… такой оке нос, такая же челюсть. И глаза — стальные, безжалостные.

В руках у ожидавшего опять мобильный терминал. Палец набирает привычную комбинацию клавиш. Говорит откликнувшемуся собеседнику:

— Дым, отсчёт пошёл!

— Давай, Стас… Мы подстрахуем.

Злая усмешка неожиданно корёжит физиономию Стаса. Он отрицающе качает головой и делает непристойный жест, должно быть, в адрес далёкого и неизвестного собеседника «Дыма».