Лешка долго метался по подъездам, будучи не в силах сообразить, в каком из них находится нужная квартира, но, найдя ее, почувствовал, что туман в голове рассеивается и мысли обретают стройность. «Опять иду без предупреждения!» — вздрогнул Лешка, но дверь уже открылась, на пороге стоял известный композитор в длинном голубом халате цвета прозрачной морской воды, и Лешке показалось, что композитора сейчас окунули в эту воду, настолько для него неожиданным было появление Лешки. «И этот в халате, и Вощихин, — подумал он, — может, у них такая униформа?!»

— Вы ко мне? — тараща глаза, спросил композитор.

— К вам! Я от Тихонова из Нефтеярска! Помните?

— Помню, — уверенно сказал композитор, но удивление с его лица не исчезло. — С вами что-то стряслось?

— Почему вы так считаете? — поразился его догадливости Лешка.

— Я просто вижу, что вы возбуждены, время позднее. Если бы ничего не случилось, вы бы не пришли.

— Не пришел.

Композитор задумчиво склонил голову набок, внимательно рассматривая Лешку и вспоминая то далекое время, когда ему было не больше лет, чем сейчас этому парню, и приехал он к известному музыкальному деятелю, с которым познакомился в родном волжском городе. Деятелю нравился город, его восхищали волжские плесы, неповторимый по красоте песчаный откос, и, когда ему представили местное юное дарование, он сразу повел его к роялю, заставил показать свои песни, внимательно прослушал их и, разведя руки в стороны, торжественно произнес: «Я покорен! Своеобразная гармония! Удивительная мелодичность! Из этого юноши наверняка выйдет толк! Пусть приезжает ко мне, я помогу, обещаю, талантам надо помогать!» Окрыленный этими словами, юноша до утра бродил по набережной, рисуя себе самые радужные картины, и через месяц взял расчет в своем электрохозяйстве и налегке с одним чемоданчиком и половиной инженерного оклада отбыл в другой город. Музыкального деятеля он там не застал, его возвращения из командировки пришлось ждать две недели, ночуя то в гостинице, то на вокзале. Но, несмотря на мытарства, это были чудесные дни, полные надежд и радости творчества, в голове рождались новые мелодии, они наполняли душу, ум. Все трудности в это время забывались, даже отступали голод и сон. Наконец прибыл деятель, но юношу он принял только через несколько дней, долго не узнавал его и о помощи не обмолвился ни одним словом, даже не посоветовал, как дальше жить и что делать. Это так подействовало на юношу, что он долго не мог прийти в себя, шатался по городу растерянный, полупьяный, как сейчас стоящий перед ним парень. Потом взял себя в руки, и помогли ему люди, даже не связанные с музыкой, помогли своим добрым расположением, в чем он тогда нуждался более всего. Композитор оторвался от воспоминаний, поднял голову и, отвечая своим мыслям, тихо произнес:

— Наверно, это поджидает в жизни каждого.

— Что это? — спросил Лешка.

— Кого что, — улыбнулся композитор, — кого первый обман, кого — первое предательство, кого — первая измена. Что случилось с вами? Проходите, расскажете. Может, я смогу вам помочь? Вам, наверно, негде остановиться?

— А теща у вас не ночует?

— Извините, но у меня уже давно нет тещи. И при чем здесь она? — удивился композитор.

— Очень при чем! Понимаете? Нет, вы не понимаете! И то, что вы хотите мне помочь, тоже при чем, очень при чем, и то, что вы Тихонова помните, все это имеет большое значение! Нет, вы не понимаете, но вы чудесный человек — и вам большое спасибо, спасибо! — шагнул к композитору Лешка. — Громадное вам спасибо за все, за ваши песни и за то, что вы для меня сделали!

— Я?! — пожал плечами композитор.