— Я?! — пожал плечами композитор.

— Конечно, вы! — чуть не завопил Лешка и решил приврать, чтобы спасти положение. — Я проездом в Москве. А Тихонов просил непременно передать привет от него лично, от всех наших ребят и пригласить вас в Нефтеярск. Самолет задержался. Я только прилетел, не знал, как быть, стеснялся зайти, но Тихонов просил… Это такой человек! Понимаете?

— Понимаю, — улыбнулся композитор и погладил усы. — За привет и приглашение спасибо. Буду жив — приеду.

— Будете, — прощаясь, сказал Лешка. — Вы просто обязаны жить! Приезжайте!

Лешка вышел на улицу, ощутил под ногами твердую землю и подумал, что до этого момента летел в бездонную пропасть, пытался ухватиться за что-нибудь надежное и верное, чтобы задержать падение, но тщетно, а сейчас нашел опору и выбрался из пропасти. Он даже улыбнулся, встретившись взглядом с проходившей мимо него девушкой. Обычно в таких случаях девушки опускали глаза, а эта смотрела на него прямо и, как ему показалось, даже со вниманием. Лешка почувствовал уверенность в себе и осмелел настолько, что догнал девушку и с волнением, но четко вымолвил:

— Вы меня не боитесь?

— Я? — остановилась девушка. — Почему я должна вас бояться? Вы пьяны?

— Не очень. И не в этом дело. Я если и выпью, то никогда не теряю рассудок. Но неужели вы меня не боитесь?

— Вы совсем не страшный.

— Я — буровик!

— Ну и что?

— Я буровой мастер! Из Нефтеярска!

— Очень интересно. Я мечтаю побывать в Нефтеярске. Но пока не закончу учебу, вряд ли удастся.

— Зачем вам в Нефтеярск?

— Я будущая журналистка.

— Журналистка? — выпучил глаза Лешка.

— Вы меня боитесь? — кокетливо улыбнулась девушка. — Я такая страшная?

— Нет, вроде добрая. У вас глаза честные, — похвалил ее Лешка.

— Честные. Мне об этом говорили.

— Глаза — глазами, — замялся Лешка, вспомнив о Вике, и подозрительно посмотрел на девушку.

— А дела — делами, — договорила она за него. — Я вас понимаю. Думаете, что родители пристроили дочку на престижный факультет? Ничего подобного! Я поступила сама. До этого три года проработала в многотиражке. На заводе.

— Значит, знакомы с нашим братом, — дружелюбнее проговорил Лешка.

— Знакома. Но буровика вижу впервые. Знала, что вы неплохо зарабатываете, но таким модным не представляла. Вас обычно показывают в спецодежде на фоне вышек и тундры.

— Мы там работаем.

— Я понимаю, что ваш труд необходим, но смотришь, как вы на морозе, на ветру одни, вдали от всех, всего, и вас становится жаль!

— Нас? Мы не жалкие, вы это зря!

— Вы меня не так поняли. Вы сильные, но живете неполной жизнью.

— Мы? Там?! И неполной жизнью?! Извините, пожалуйста!

— Не спешите с выводами. Вы меня выслушайте. Я у Чехова в записных книжках нашла простую и в то же время удивительную мысль. Воображаемый собеседник говорил писателю, что «человеку нужны три аршина земли». — «Не человеку, а трупу, — ответил Чехов, — человеку нужен весь мир». Я об этом много думала. Вот вы… Вы там работаете для всего мира. В буквальном смысле этих слов. Добываете газ, который идет на Запад. И вы должны иметь весь мир!

— У нас бывает импорт, — заметил Лешка.