Кирилл накидывал щит за щитом, но он словно бы и не чувствовал ничего. Ну да, маги глухи и слепы, они не ощущают колдовства, пока оно не ударит прямиком по ним.

Вот только откуда Кости и присным знать, что мы с мужем тут? Выследили? Догадались? Может быть… Вот только куда вероятней…

— Они хотят убить Ника и твоего отца, — воскликнула я, и, сдирая с себя защиту по-живому, начала спешно кутать в нее ничего не подозревающих магов.

Кирилл захрипел. Я не смотрела на него, было не до того, но отлично понимала, что и муж тоже сейчас прикладывает все усилия, все старания для того, чтобы уберечь двух дорогих ему людей: отца и лучшего, а возможно, и единственного, друга.

Но откуда должен прийти удар?

Судя по ощущениям, это была не действенная, но простая порча, которую я, кажется, вечность назад, собиралась наслать на Кирилла. Напротив, речь шла о чем-то невероятно сильном, о смертном проклятии великой мощи. Для него и требовался зрительный контакт.

Впрочем, далеко не всегда.

Я уставилась на замершую на скамье ведьму. Такую неподвижную, спокойную… Как будто бы Ольга находилась в глубоком трансе.

Вот оно.

Стаховичу и не требовалось являться сюда, чтобы добраться до Ника и Александра Васильевича. Достаточно просто, что здесь был кто-то из его прихвостней.

— Она проводник. Ольга — проводник заклинания, — внезапно дошло до меня. — Кости здесь нет, да и быть не могло. Он пропускает свою силу через нее.

Что делать, я уже и сама отлично знала. Сломать ее концентрацию, разорвать связь со Стаховичем. Пусть он захлебнется призванной силой.

Теперь уже было безразлично, увидит нас кто-то или нет, главное — заставить Ольгу потерять концентрацию.

Кинулась я на ведьму молча, с какой-то странной, дикой, почти первобытной яростью. Никогда не подозревала, что во мне скрывается нечто подобное, но теперь, когда угрожали жизни людей, которых я относила к своей семье…

Сбросить Ольгу со скамьи оказалось не сложно, она была худощавой, хрупкой, потом я для надежности приложила ее головой об асфальт, чтоб уже наверняка. Прохожие забеспокоились, но вяло, не осознавая в полной мере происходящее. Отвод глаз все еще работал, пусть и не в полную силу.

Ведьма как-то странно засипела и замерла. Глаза ее закатились, изо рта потекла кровь. Шестым или даже седьмым чувством я догадалась, что она умерла. И, видимо, из-за того, что мне удалось сбить концентрацию Ольги, прервать творимое заклинание.

Ее убило отдачей. А я с растерянностью поняла, что не в состоянии ни испугаться, ни расстроиться. Во мне не было никаких чувств. Совершенно никаких.

И я еще смела почитать себя человеком добрым…

— Софья, — окликнул меня Кирилл через несколько секунд, опускаясь рядом со мной и трупом Ольги на колени. — Что?..

Я вздохнула.

— Никита и твой отец пока в безопасности. А у Кости одним помощником меньше. Господи…

Сердце в груди билось спокойно, ровно, вот только как будто медленней обычного. И время, казалось, замедлилось в разы. Так, спокойствия терять нельзя, как и концентрации. Лучше бы сделать так, чтобы нас не заметили. Меня, Кирилла… и труп.

— Милая, ты ведь не виновата, — начал увещевать меня супруг, очевидно, боящийся, что у меня начнется приступ самобичевания. Словно бы для этого есть сейчас хоть сколько-то времени.

— Я знаю, что не виновата, — тихо и отрешенно отозвалась я, медленно поднимаясь на ноги.

Что может быть более правильным, чем спасение двух жизней? Я поступила совершенно верно.

Краем глаза я увидела, что к нам со всех ног спешат Левин-старший и Никита. Вряд ли они могли до конца понять, что произошло, но неладное несомненно почувствовали.