***

Лорд Картонель еще не прекратил свои визиты: Сенара и Мария пили с ним вино. Мне казалось, что он собирается просить руки Сенары; если да, то я не сомневалась, что ее заставят принять предложение этого солидного джентльмена: о таком муже для своей дочери, я думаю, мачеха всегда мечтала.

Что до меня, то я снова взялась за поиски бумаг. Но где мне искать? Где я еще не смотрела? От этих мыслей меня отвлек рассказ о колдовстве, которое происходило после моего отъезда. Мэри была этим очень взволнована.

— Правду говорят, госпожа, — сообщила мне она, — что у них тут шабаш, и вовсе недалеко. Одни говорят — там, другие — здесь. Жуткие вещи происходят! Ведь они поклоняются самому дьяволу, и он сидит там среди них в виде рогатого козла.

— Это ужасная чепуха, Мэри!

— Не надо так думать, госпожа, уж вы простите, что я вам возражаю. Одна девушка-служанка шла поздно, и она видела их. Она подглядела, и все они были, в чем мать родила, и так дико плясали, как… как будто возбуждали друг друга на преступные дела, вот как.

— Как девушка-служанка поняла, что они вели себя преступно? Если она невинна, как она сразу распознала эти преступные действия?

— Ну, луна светила, и они сорвали с себя одежду и вместе плясали; а как выдохлись, так легли все вместе, и тут-то было самое скверное.

— Я бы хотела расспросить эту девушку.

— О, она не против, госпожа, только она не у нас служит. Она так волнуется теперь. Ведь она боится, что они заметили, как она за ними наблюдала. Понимаете, будто они продались дьяволу, а ведь, говорят, дьявол могуч… как Господь, только наоборот.

— Мэри, — сказала я строго, — ты же знаешь, что ничего хорошего от этой сплетни не будет.

— Говорят, хорошо будет, только когда всех ведьм перевешают.

Я уже хотела уйти, но решила, что должна узнать правду.

— Я думаю, что девушке все это показалось. Во всяком случае, что она-то делала ночью?

— Она ходила к своей матери, которая заболела, и ей пришлось ждать, пока не пришла помощь. Она видела знакомые лица на шабаше, госпожа. Она теперь знает, чье лицо было лицом самого дьявола.

— Она не сказала, кто это?

— Нет, она побоялась. Каждый раз, как она открывает рот, чтобы сказать, ее дрожь забирает. Но ее скоро заставят сказать. Будет сбор… всех, кто хочет покончить с ведьмами, и они заставят ее говорить. Это будет, госпожа: госпожа Джелина потеряла ребенка… Он родился мертвеньким, и ужасная болезнь напала на коров ее соседа…

Я поняла, что слуги наблюдают за мачехой. В глубине души они верили, что она принесла в замок колдовство. Прошло уже несколько лет с тех пор, как она появилась у нас, но люди никогда не забудут, как она появилась. Страшная мысль пришла мне в голову: если люди в округе поднимаются на поиски ведьм, как, говорят, уже происходит в других частях страны, в первую очередь они будут искать в замке.

А Сенара, похоже, окончательно впала в безрассудство. Я чувствовала, что она несчастна из-за того, что Дикон уезжает. Конечно, нельзя себе представить, что они могли бы пожениться, но, будучи Сенарой, она могла сделать и это. Однажды она сказала:

— Со мной все возможно, — и она, действительно, имела это в виду.

Она была тише, чем обычно. Я знала, что она часто ездит в Лейден-холл, и была почти уверена, что Дикон пробирается в замок по ночам.

Я слышала, как слуги говорили о домашних духах: «Скорее всего, кот или мышь. Это дьявол в обличье животного. Он разговаривает с той, к кому приходит, и говорит ей какое зло она должна сделать».