|
— Успокойся, Луис. Ты заставляешь лошадь нервничать, а ведь ты не очень хороший всадник. — Лошадь в порядке. Едва ли можно считать, что я отправляюсь на войну. Я просто обеспечу огневую поддержку… — Мы. Мы обеспечим огневую поддержку. Я тоже еду. Леклерк преувеличенно поморщился. — И ты сказала об этом Дженет и Сью? Тут потребовалось больше храбрости, чем на войне! Смех Бернхард был под стать ее дородной фигуре и манере держаться. Она была плотной женщиной, невысокой, но крепкого сложения. Никто не посчитал бы ее красавицей, но изначально присущая ей женственность была намного привлекательней, чем ей самой это могло прийти в голову. Леклерку всегда казалось, что, когда Бернхард расслабляется, ее лицо принимает выражение скрытой грусти, будто есть нечто такое, чем она хочет поделиться, но никак не решается это высказать. — Я хорошо стреляю, — сказала Бернхард. — Я сильная. До того места, где Гэн собирается встретить Ква и их союзников, всего два дня пути. Мы однажды уже столкнулись с Дьяволами, Луис. Я знаю, что нас ждет, если они победят. Бой будет отчаянным. — Все не так уж плохо. — Леклерк тревожно оглянулся. Не хватало еще и моральных проблем. — Я работала в лечебнице вместе с целительницами. Раненые и больные, еще не оправившиеся после эпидемии, заставляли себя подняться с постели и вернуться в войско. Целительницы не помнят, чтобы прежде здоровые терпели рядом с собой только что выздоровевших. Ты знаешь, как они обычно избегают всех, кто соприкоснулся с эпидемией, и даже тех, кого лишь подозревают в этом. Дела обстоят даже хуже, чем просто плохо. — Тем больше причин, чтобы ты осталась здесь. Нам надо бы обучить некоторых Волков, как пользоваться этим оружием. Бернхард сжала губы. — Мы все согласились, что последний наш шанс в этом мире — «вайпы» и пистолеты, умение с ними обращаться. Если кто-то убьет одного из нас и завладеет оружием, он не сможет обратить его против наших друзей. Так должно быть. Тихо засмеявшись, Леклерк спешился. Бернхард пошла вслед за ним к его жилищу. — Наша жизнь — сплошная ирония, — проговорил Леклерк. — Я вызвался участвовать в опыте с капсулами, посчитав, что оказаться в выжившем мире будет волнующим приключением. Я покинул свой мир с надеждой, что, проснувшись, воссоздам точно такую же культуру. Бернхард следила за ним краем глаза. — Я всегда подозревала, что ты обрадовался, когда оказалось, что мы пробыли в пещере с капсулами века, а не десятки лет. Леклерку снова стало страшно. Он не мог поднять глаза на Бернхард. Ведь она могла заметить того трепещущего перед смертью человека, с которым он вел борьбу. Неестественно громким голосом Леклерк сказал: — К стыду, должен признаться, что мне действительно здесь нравится. Но все равно, прежде всего я — технарь. Он неестественно рассмеялся. Пренебрежительно махнув рукой, Леклерк продолжил: — Я бы мог стать воином. Не таким, как Тейт и Конвей. Я бы был большим стратегом, чем они. Всю свою жизнь я мечтал стать человеком действия. И здесь я понял, что знаю слишком много, чтобы позволить себе пропасть напрасно. Это может показаться самоуверенностью, но это так. Лучшее, что я могу сделать, — это поднять уровень здешней техники. А геройствуют пусть молодые. — Ах, прекрати. Ты просто напрашиваешься на комплименты. Тебе не может быть больше тридцати. Это был предельный возраст для добровольцев. Ты хорош собой, с милой улыбкой и добрым сердцем. Я, кстати, считаю, что все это плюс то, что ты первоклассный технарь, значительно важнее, чем воинские доблести. Леклерк упрямо продолжил: — Только подумай, Кейт, развитая технология усилила загрязнение, а не уменьшила. Терроризм и непрерывные войны — следствие невообразимой перенаселенности. |
