|
Уже два дня с ночи побега искавшие его акульи челны рыскали вдоль береговой линии. Два дня он скрывался в узких расщелинах, а ночью опять выходил в море. И снова Домелу нужно было спрятаться в безопасном потайном месте, пока заря не застала его в открытом море. Мысль о мести Слез Нефрита согрела его кровь. Он немного успокоился, постепенно приближаясь к берегу. Домел точно знал, где причалить. Это была маленькая бухта с узким, почти неразличимым входом — устье реки, протекающей по болотистой долине, прежде чем влиться в море. Домел установил курс. Высадка на берег все еще была под большим сомнением. Сосоласса может наслать на него волны размером с горы. Штормовые ведьмы пронзительно закричат ему в уши, начнут кромсать его своими ледяными ножами. Но он должен попробовать. Ведь без отдыха, огня и горячей еды его путешествию скоро придет конец. Он вглядывался во мрак так, что на глаза навернулись слезы. Божество подняло перед ним волны, превратив их белые клочковатые вершины в скалы, обозначавшие вход в гавань. С суши, чтобы помешать ему, налетел ветер и закружился вихрем, закручивая водовороты. Домел насмешливо ухмыльнулся. Божество не могло заглушить голос прибоя, не могло заставить ветер сделать что-нибудь такое, что поставило бы Домела в тупик. Эти воды принадлежали Скэнам, и Домел знал их как свои пять пальцев. Катамаран скользил, обходя прибрежные камни. Наперекор стихии Домел удерживал взятый курс, все его мышцы горели огнем от неимоверных усилий. Морские волны с грохотом обрушивались на него, отрывали руки от руля. Решив рискнуть в последний раз, он направил лодку туда, где, как ему казалось, был вход в залив. Катамаран на полном ходу пересек маленькую бухту, попав в густые заросли тростника. Его обшивка больше не скрежетала о скалы. По одежде хлестали ветки; они со скрипом терлись о корпус, цеплялись за снасти. Накренившись, лодка остановилась. Главное течение осталось по правому борту. Валясь с ног, Домел поборол усталость. Предстояла еще работа. Спустить трепыхавшийся и хлопавший парус. Убрать мачту. Поднять румпель. Он проклинал боль, свое неуклюжее, окоченевшее от холода тело. Медленно и осторожно он направил катамаран вверх по течению. Когда тот коснулся дна, Домел спрыгнул на берег и двинулся в лес, подальше от моря. Наталкиваясь на деревья, пошатываясь, он брел прочь и вскоре, обессиленный, опустился на колени под поваленным стволом. Не успев рухнуть на землю, он уже спал. На следующее утро, кутаясь в промокшие шкуры, дрожа под бесконечным дождем, он сидел, затаив дыхание, наблюдая за рыскавшим вдоль побережья акульим челном. Беглый взгляд на море вызвал у него зловещую улыбку. Слезы Нефрита и Лорсо, должно быть, с ума сойдут от ярости, самодовольно подумал он. Ничто не заставит акульи челны шнырять в такую погоду, а если что и толкнет их на поиски, то вряд ли они будут тщательно его искать. Легкое судно показалось у входа в бухту. Домел смотрел на него со смешанным чувством страха и глубокой печали. Где-то в глубине души он чувствовал, что это живое существо. Акульи челны были хищниками, как и их хозяева; Домел верил в это. Казалось, корабль шептал о чем-то своему капитану. Он словно почуял жертву. Гребцы остановили лодку, другие заняли позицию у борта, высматривая проход в зарослях тростника. Они внимательно оглядели несколько сломанных деревьев в устье залива, но, похоже, команда не нашла в них ничего особенного. Медленно, неохотно, — подумалось Домелу, — челн Скэнов поплыл назад в открытое море. Домел знал, что видит последних в своей жизни Скэнов. Он вспомнил о прохладных рассветах с густыми туманами, висевшими пеленою над долинами. О вечерах, наполненных речью соплеменников и ароматным дымком костров, разведенных на плавнике. Он закрыл глаза, смакуя воспоминания о суровой красоте гор его скалистого побережья. Поиски, наверное, будут продолжаться еще два дня. Но теперь уж он не попадется. Это место было надежным укрытием. |
