|
Картер и Анспач медленно ходили между ранеными, подбадривая и успокаивая их. Всем нуждающимся уже была оказана помощь, и они настояли, чтобы Ланта пошла к своему мужу. Три семьи сидели теперь вокруг пламени костра вместе с Гэном, который наконец смог узнать обо всех событиях прошедшей ночи. Гэн пробормотал невнятно, превозмогая усталость: — Если Три Территории выстоят, этим мы будем обязаны только Леклерку… и тебе, Кейт Бернхард. Я вечно буду благодарить Вездесущего за ваше спасение. Бернхард покраснела, положив свою голову на плечо Леклерку. — Вот кого надо благодарить. Он заставил нас сложить все в его бункере и велел мне остаться там. Жаль, что мы потеряли несколько катапульт. Но если бы не предостережение Эмсо, нас бы застали врасплох. Волки, которых он послал, дали нам время спрятать остальное оружие. На голове Леклерка белела повязка. Он слабо улыбнулся. — Это была ночь героев. Вы даже не можете себе представить, что я чувствовал, лежа в лодке и зная, что стану рабом. Даже после того, как Налатан убил их вождя, меня бы увезли, если бы не вы. Я даже не знаю, как благодарить вас. — Несмотря на тяжелую накидку и жар костра, он сильно дрожал. Бернхард прижалась к нему. Леклерк благодарно и застенчиво улыбнулся. Конвей напряженно спросил: — А книги? Ты их тоже спас? Вопрос оскорбил Бернхард. Она резко ответила: — Они закопаны под полом бункера, защищенные даже от огня. Луис настоял. — А красная? Она тоже там? — не сдавался Конвей. Леклерк поднял голову. — С остальными. Почему ты ею так интересуешься? По правде говоря, ответ Конвея был продиктован страхом. Эта книга со списком мертвых людей и мест захоронений была почти талисманом. Она символизировала тех, кого Конвей почти не помнил и о ком он сожалел почти так же, как сожалеют о братьях, ушедших из семьи. Он пробормотал что-то, стараясь замять разговор. Во время этого разговора Тейт повернулась в объятиях мужа, чтобы прошептать ему что-то на ухо. Она специально села с правой стороны. Правый глаз Налатана был всего лишь узкой щелкой. Словно отравленный цветок, красный кровоподтек обезобразил половину его лица. Тейт прошептала: — Посмотри на Кейт и Луиса, сидящих так близко. Видишь, как они смотрят друг на друга? Они кое-чему научились. Похоже, Тан, мы станем свидетелями романа. Он отстранение улыбнулся. Его голос сильно изменился из-за разбитой челюсти. — Есть кое-что, о чем нам надо поговорить. Слухи. Обвинения. Когда будет время… Она сжала его руку. — Я знаю об этих сплетнях. Я люблю тебя. Только это имеет значение. Налатан покачал головой. — Из всех ответов, которые ты бы могла дать, на этот я даже не надеялся. Я не заслуживаю тебя. — Я знаю. Налатан даже не пытался сделать вид, что удивлен. Покорно вздохнув, он обратился к Конвею, который уже закончил свой разговор с Леклерком: — Лорсо не погиб. По крайней мере, он был еще жив. Если бы его люди не приложили столько усилий, чтобы вытащить его, они смогли бы помешать нам освободить Луиса. — Ты его не убил? — Тейт выпрямилась. — Я ведь ударила его, я думала, что ты… — Выражение лица Налатана остановило ее. Он отвернулся. Тейт могла бы поклясться, что заметила на его лице сострадание. — Что же тогда произошло? — Его рука. — Налатан вытянул перед собой правую руку. — Она отрублена. Для такого человека это хуже, чем смерть. — Хорошо. — Заметив удивление, Ланта пояснила: — Они зовут его «Поработитель». Сотни жизней, десятки тысяч рук — ничто не принесет ему больше боли, чем то, что с ним произошло. Если он придет в Церковь, я должна буду его простить. Но не раньше. Его жестокость живет в глазах всех моих осиротевших Избранных. |
