|
Он появился на рассвете с севера, явно высматривая марширующую на север колонну. Укрыться они от него не могли, и поэтому Гэн его просто игнорировал. Или пытался игнорировать. Он знал, что этот челн всем действует на нервы. Он плыл, как ворон в своей стихии — грациозный и даже красивый. И нес смерть. Гэн был убежден, что, как только его сухопутные силы приготовятся к бою, Скэны поднимут якоря и стремглав помчатся на юг. Там тоже есть подходящие места для высадки. А Гэн окажется отрезанным от Олы, чьи стены защищали теперь лишь юнцы, старики и раненые. Гэну было нечего противопоставить маневренности. Людей Собаки уважали и боялись за быстроту их коней и умелое ведение боя. На этот раз ноги Гэна Мондэрка как бы вросли в землю, а его противник был готов в любой момент сорваться с места и двинуться в любом направлении. Гэну оставалось только медленно преследовать его. Он делал ставку на то, что застанет Скэнов на берегу, готовящихся к грабежу. Эта ставка оказалась битой. Оставался последний шанс. Собрав начальников своих отрядов, Гэн сказал: — Если получится, я буду вести переговоры со Скэнами. Если нет, надо выманить их в этом месте на берег. Если мне не удастся сделать ни первое, ни второе, то я хочу, чтобы все отряды, кроме Оланов и Волков Джалайла, возвратились в свои собственные земли и защищали их. Жилистый, хитроватый на вид барон Фир покачал головой. — Скэны никогда не станут вести переговоры на берегу. А если ты поедешь к ним, они тебя убьют. — У нас нет времени для пререканий. Всем отрядам расположиться на этой возвышенности. Разложите костры, больше костров, чем вам действительно необходимо. Пусть заговорят барабаны и военные трубы. Мне нужны шум и активность, только не позволяйте им видеть наших людей. Я собираюсь убедить их, что они не смогут нас победить. Бородатый, покрытый шрамами барон Галмонтис натянуто улыбнулся. — Я предпочел бы размахивать поджаренным барашком перед голодным тигром! Остальные мрачно засмеялись. Гэн улыбнулся. — Я отправляюсь в деревню рыбаков. Мне потребуется человек, который сможет совладать с лодкой. Фир кивнул: — У меня есть рыбаки. — Он обернулся и назвал кого-то по имени. Молодой воин с трудом поднялся на ноги и подошел к ним. — Мне это не нравится, — сказал Галмонтис. Мы можем сейчас отступить, подождать, пока они высадятся и тогда атаковать. — Это ведь не твои земли они готовятся жечь, — возмутился один из баронов Олы. — Мы дадим им окончательный бой здесь или заставим их отступить. Другого выбора нет! Нахмурив свои густые брови и еще больше став похожим на медведя, Галмонтис спросил: — А что, если мы потеряем Мурдата? — Мы его не потеряем, — ответил Конвей. — Я отправляюсь с ним. Гэн покраснел. Прежде чем он успел открыть рот, к нему обратился Конвей: — Я останусь в лодке. Мы будем вне досягаемости их стрел. Ты им дашь понять, что у меня оружие-молния. Расскажи им, что я тот, кто уничтожил акулий челн на Матери Рек. Я могу повторить это и здесь. — Возьми его с собой, — посоветовал Фир. Гэн недовольно согласился. Достигнув низины, откуда не было видно Внутреннее Море, Тейт подъехала к Гэну. — Прежде чем отправишься на переговоры, умойся и побрейся. Войскам нужно время, чтобы занять свои позиции, и ты не можешь появиться у Скэнов в таком запущенном виде. Прежде чем ты отправишься, мы переменим твои бинты. Гэн открыл было рот, чтобы возразить, но Тейт перебила его: — Не спорь. Дай-ка мне этот мурдат и кольчугу. Я позабочусь, чтобы их отполировали. Заодно я почищу твой вымпел. Его понесет Конвей. Беспомощно посмотрев на самодовольного Налатана, Гэн покачал головой и спешился, чтобы снять тяжелую кольчугу. Улыбаясь Тейт, Конвей проделал то же самое. |
