|
Улыбаясь Тейт, Конвей проделал то же самое. — Поразительно! С тех пор, как ты решила, что с Налатаном все в порядке, ты стала совсем домашней, — сказал он. — Как-как? Домашней?! Глаза Тейт округлились, ноздри расширились. У нее в руках был красно-желтый вымпел Гэна. Свесившись с седла, она потрясла им перед лицом Конвея. — Я покажу тебе «домашней»! Затолкать тебе эту тряпку в нос, а?! — Ой, ой, ой! — Конвей предостерегающе помахал пальцем. — Сейчас нет времени для твоих сладких речей, моя златоустая дорогуша. — Он полуобернулся и подмигнул Налатану: — Она всегда будет любить меня сильнее, чем тебя! Конвей едва увернулся от пинка Тейт. Смеясь, как школьники, он и Гэн трусцой направились к реке. — Тебе следует быть более уважительной, Доннаси, тихо проговорил Налатан. — Другое мужчины могут это неправильно истолковать. — Плевать! — невозмутимо ответила Тейт. Она крикнула воину, чтобы принесли масло и брусок для заточки, а затем направилась на другой участок берега реки. — Разумеется, они не понимают, — продолжила Тейт разговор, — но ведь у них не с чем сравнивать. Они видели, что Мурдат смеется и спокоен. Это должно им прийтись по душе. Налатан засмеялся. — Ты с каждым разом меня удивляешь все больше и больше. А ты сама как себя чувствуешь? Поблагодарив молодого Волка, принесшего масло и брусок, Тейт стала начищать кольчугу. — Неважно, вот как. Просто будь рядом со мной, слышишь? Пожалуйста. Вместо ответа Налатан положил свою руку на ее плечо и крепко сжал его. Потом он присел рядом и занялся заточкой меча Гэна. Вскоре, стоя у кромки плещущихся волн Внутреннего Моря, Гэн поднял вверх белый флаг. С одного из челнов ему ответили таким же сигналом. Из челна выдвинулись весла, напомнив ноги паука-водомера. Быстро двигаясь, челн подошел на расстояние полета стрелы от берега. Челн развернулся бортом к берегу. Роняя серебристые капли, весла одновременно поднялись вертикально вверх. С носа и кормы со всплеском были брошены якоря. На висевших вдоль бортов щитах ярко светились в солнечных лучах дикарские рисунки. Мягко покачиваясь в унисон с мачтой и частоколом весел, акулий челн, казалось, рвался в бой. — Смотри, Мэтт, — тихим голосом, в котором чувствовалось восхищение, проговорил Гэн. — Он как живой. Такой же живой, как наши боевые собаки или кони. Конвей с опаской согласился. Разглядывая вырезанную из дерева голову медведя, презрительно взирающую на мир с носа челна, Конвей вспомнил о своем коне Вихре. Тот тоже был уверен, что против него не устоять целой армии. — Если эта операция сорвется, — сказала Тейт, взяв Конвея за руку, — ты займешься тем медведем. Со мной будут Леклерк и Бернхард, мы обеспечим вам огневое прикрытие. Если мы откроем огонь, возвращайся на берег с удвоенной скоростью, ладно? — Если смогу. Я его не брошу. Он ждал ответа, боясь встретиться с Тейт взглядом. — Именно этого я и опасалась. — Она вздохнула. — Ну, седлай, простофиля. И береги свою задницу! Конвей смотрел прямо перед собой. Так было легче скрыть улыбку. Тейт разговаривала с ним точно так, как разговаривала бы с другим морским пехотинцем. Он решил, что с удовольствием отказался бы от такой привилегии. Конвей устроился на корме, подняв вымпел Гэна. Мондэрк стоял в передней части лодки, опершись спиной о мачту. Четыре Волка налегли на весла. Молодой Волк у руля был смертельно бледен. Его широко раскрытые глаза не отрывались от зловещих челнов. Конвей его хорошо понимал. Как только по корпусу лодки перестали скрежетать камни и она пошла по воде, он с удивлением отметил, что челн Скэнов стал казаться гораздо больше. Вскоре он заметил, что между щитами стоят изготовившиеся к стрельбе лучники. Сзади раздался гром скрытно расположенных боевых барабанов Волков. |
