|
Ее мать заложница у той старухи. — Какой старухи? — Гэн опустился в ванну так, что его уши оказались под водой. Нила подняла его голову за чуб. — Держи свои уши над водой, я хочу сказать тебе кое-что! — И она поведала Гэну о Сосолассе и религии Скэнов, а также о том месте, которое занимала в ней Слезы Нефрита, потом о пленении Джалиты и о ее жизни в рабстве. Свой рассказ Нила закончила так: — Если бы кто-нибудь пленил твою мать, разве ты не притворился бы, что готов выполнять все, что тебе прикажут? С закрытыми глазами, Гэн ответил: — Я никогда не знал своей матери. Как я могу ответить… Нила окунула его с головой. Гэн поднялся, кашляя и отфыркиваясь. Прочистив горло, он капитулировал: — Глубокая убедительность твоих доводов меня покорила. Мне очень хочется рассказать тебе, почему Джалита меня так настораживает. Потому, что она не рассказала всей правды о себе и почему она оказалась здесь. Она прожила с этой жрицей — Слезы Нефрита, ты сказала, какое странное имя, — более четырех лет. Она не рассказала тебе, какую работу ее заставляла выполнять эта женщина? Я так и думал, что нет. И разве тебе не показалось странным, что столь красивую женщину не забрал себе какой-нибудь мужчина? Вот еще одна причина. — Гэн поднял руку, чтобы предотвратить яростные возражения Нилы, а затем продолжил: — Да, она утверждает, что Слезы Нефрита послала ее шпионить за нами и передавать ей сведения через неизвестного человека. Но какие сведения? О наших беседах? О том, что мы едим на ужин? О наших любимых цветах? Возьмем этого неизвестного сообщника. Поверив Джалите, я должен подозревать всех вступающих в контакт с ней. Одно это подозрение поможет нашим врагам. — Она уже пообещала открыть мне имя того, кто к ней придет! — Улыбка превосходства на лице Нилы сверкала, как острый нож. — Из того, что ты рассказала мне о Слезах Нефрита и из того, что я знаю о Скэнах, меня не удивит, если они решили пожертвовать ложным заговорщиком ради того, чтобы сохранить настоящего. В ванной повисла длительная тишина. Протянув руки, Гэн положил их на плечи Нилы. Она никак не реагировала и отвела свой взгляд. — В чем дело? Что я сказал? — спросил Гэн. Покачав головой, Нила ответила: — Дело не в том, что было сказано, а в том, кто это сказал. — Она тревожно посмотрела на него. — Тот Гэн, которого я полюбила, мой Ночной Дозорный, мой верный мечтатель, никогда не подумал бы о подобном двуличии. Теперь ты должен думать о таких вещах. Ты к этому привык. Что же мы с тобой сделали? — Никто ничего не сделал. Я делал то, что должен был делать. Человек из народа Людей Собаки правит тремя королевствами. — Гэн отпустил Нилу и, откинувшись с закрытыми глазами, сел. — Пророчество… Гэн ее резко перебил: — Пророчество! Я помню, как ты мне говорила, что тебе безразлично пророчество моей матери. — Я говорила, что если это не то, чего ты хочешь, то просто уйди, и что я буду рядом с тобой. Гэн прислонился плечом к ее плечу. — Я в западне. Бароны Харбундая — Фир, Галмонтис, Джалайл, Малтен, все они воевали друг с другом, будучи членами одного или другого союза на протяжении многих поколений. Единственное, что у них общее, — это вполне обоснованное недоверие к Оланам. Я единственный, кому они все доверяют. Стоит мне уйти, и они начнут междоусобные распри и будут перебиты, как только наступившая весна принесет Скэнов, Летучую Орду и Людей Реки. — Их судьба — не твоя забота. Гэн резко повернулся и посмотрел на нее сверху вниз. — Повтори это глядя мне в глаза. Нила отвела взгляд и сделала движение, будто собираясь уйти. Гэн нежно, но крепко удержал ее за плечи. Их окружали струи поднимавшегося пара. Наконец Нила сказала: — Это несправедливо. |
