— Без сомнения.

— Ну, в то время, — он разглядывал огонек, — не было причины, по которой я не мог пожить один, но сейчас…

— Продолжай.

— Сейчас я чувствую, сэр, что мне необходима более или менее постоянная компания. И было бы желательно, чтобы кто-нибудь находился рядом… ммм… по ночам!

Доктор Кеан стал очень серьезен и придвинулся поближе.

— Вытяни левую руку, — сказал он. — Пальцы не сгибай.

Сын, чуть улыбнувшись, выполнил приказ. Ладонь, освещенная лампой, не дрожала, точно вырезанная из камня.

— Нервы у меня в порядке, сэр.

Доктор Кеан глубоко вздохнул.

— Тогда рассказывай.

— Все очень странно, — начал сын. — Если я расскажу подобное Крейгу Фентону или Мэддерли на Харви-стрит, я знаю, что обо мне подумают. Но вы поймете. Все началось вчера днем, когда солнце вовсю светило в окна. Я вернулся домой переодеться, но в комнатах стояла жуткая вонь.

Отец вздрогнул.

— Чем пахло? — спросил он. — Не благовониями?

— Нет, — ответил Роберт, пристально посмотрев на него. — Я так и думал, что вы зададите этот вопрос. Пахло гнилью, затхлостью, как будто что-то тлело уже много веков.

— Нашел, откуда исходил запах?

— Я открыл окна, и на какое-то время стало легче дышать. А когда я уходил, запахло вновь. Да так сильно, словно источник вони находился рядом. Понимаете, сэр, сложно объяснить, что я почувствовал, но все сводится к одному — я был рад выбраться из квартиры!

Доктор Кеан встал и, сцепив руки за спиной, начал мерить шагами комнату.

— Вечером, — сказал он внезапно, — что произошло вечером?

Сын продолжил:

— Я вернулся около половины десятого. Я так закружился днем, что почти забыл о случившемся. Конечно, не совсем забыл, но не думал об этом, пока не открыл дверь. И даже после этого не думал — надел халат и тапочки, уютно устроился в кресле и начал читать. Ничего необычного — ни малейшего намека на странности — не наблюдалось. Книга была одной из моих любимых — «Вверх по Мисси-

сипи» Марка Твена, рядом стояла большая бутылка светлого пива, во рту дымилась трубка.

Тут занервничал и сам Роберт — встал, подошел к камину и стряхнул туда длинный столбик пепла с сигары. Облокотившись о каминную полку, он возобновил рассказ:

— Часы на Соборе святого Павла пробили половину одиннадцатого и в эту минуту погасла моя трубка. Я начал разжигать ее и опять почувствовала проклятую вонь. Я и не вспоминал о ней и потому от неожиданности даже подпрыгнул и выругался. А вонь все крепчала и крепчала. Я поспешно закурил трубку. Но это не помогло: аромат табака ничуть не забил кошмарной едкости этого запаха.

Я снял с настольной лампы абажур и огляделся. Ничего необычного не заметил. Оба окна были открыты, и я высунулся из одного из них — а вдруг запах идет с улицы? Нет. Воздух снаружи был свеж и чист. Потом я вспомнил, что, когда уходил днем, мне показалось — запах усиливался в прихожей у входной двери. Я ринулся туда. В коридоре ничем не пахло, но, — он сделал паузу, посмотрев на отца, — не простоял я там и тридцати секунд, как зловоние начало окутывать меня, словно я стоял в жерле вулкана. Богом клянусь, сэр, оно меня… преследовало!

Доктор Кеан стоял в тени за большим столом, глядя, как сын судорожно допивает виски.

— У меня внутри все перевернулось, — скороговоркой продолжал Роберт.