Лес напоминал поросшую деревьями помойку. Смятые куски белого пергамента, бутылки, пестрые коробки - вся эта дрянь ровным слоем покрывала землю.

    Бедняга Геремор, трепетно заботившийся о своих ослепительных ботфортах, прокладывал путь по немыслимой кривой - от прогалины к прогалине, от одного чистого места к другому. Далеко обходя смрадные кучи, он то и дело скрывался за деревьями.

    Гиллигилл, наоборот, похоже, чувствовал себя распрекрасно. Он весело насвистывал, и время от времени отправлял в рот пригоршни мух, которые, по всей видимости, признали орка королем помойки.

    Олло плелся позади. На его лице висела брезгливая гримаса королевского кота, унюхавшего крысу. Всякий раз, когда рука Гиллигилла описывала круг над головой, а вслед за тем окрестности оглашало жирное чавканье, эльф вздрагивал, передергивал плечами и разражался речью примерно такого содержания:

    – Чтобтыподавился, чтобтыподавился, чтоб…

    Лес, жара, чужой мир, мухи. От этого кто угодно озвереет.

    Но вдруг в жужжащей черной стае мелькнуло что-то желтое. Олло встрепенулся. Пять или шесть дородных ос лениво закружили над головой орка, и жало каждой размером могло сравниться с сапожной иглой. Гиллигилл продолжал лакомиться.

    Затаив дыханье, Олло следил за тем, как огромная лапа Гиллигилла с каждым разом ближе и ближе подбирается к осам. "Еще… еще немного" - шептал эльф - "Еще раз… еще…".

    Внезапно послышался топот, треск ломающихся веток, будто матерый кабан продирался сквозь кусты. Олло и Гиллигилл навострили уши. Эльф схватился за рукоять меча. Орк выхватил из-за пазухи огромный кривой нож. Топот приближался.

    – Кто это? - прошептал Олло.

    – Сейчас увидим, - сказал Гиллигилл и оскалился.

    Отчаянно размахивая руками, из-за деревьев выскочил Геремор. Белокурые волосы растрепались, серебряные ленточки густо облепила паутина.

    – Стражники! Стражники! - шепотом завопил Геремор.

    – Сколько? - спросил Гиллигилл.

    – Сотня, не меньше! Нас ищут. Уходим!

    – Куда?

    Геремор кивнул в сторону густых зарослей шиповника, росших неподалеку. Все трое бросились туда. Следом помчалась крылатая свита Гиллигилла.

    – Обхожу мусорную кучу, - отдуваясь, начал рассказывать Геремор, когда забрались в гущу колючих кустов, - а они растянулись цепью, идут, по сторонам зыркают. Серые стражи, как те, которых мы повстречали утром. И невесть откуда жуткий такой голосище гремит: рассказывает им наши приметы и велит схватить. Колдовство!

    Олло бросил беспокойный взгляд в проем между ветвями.

    – Быстро сработали, - проворчал Гиллигилл. - Я же говорил, с людьми ухо держи востро. Тебя они видели?

    – Видели, - застонал Геремор. - Там лес редкий, негде спрятаться. Но что мы им сделали-то?

    – Тише! - прошипел Олло. - Сюда идут.

    Облавщики - их было очень много - приближались, растянувшись цепью. Они нервно вертели головами и перебрасывались короткими отрывистыми фразами. То и дело в разговор встревал скрипучий потусторонний голос. Казалось, он рождался из самой лесной темноты и таким же темным был смысл произносимых слов:

    – Второй, второй. Замечены на платформе, направились в шестнадцатый квадрат. Опасны. Имеют холодное оружие. Возможно, страдают расстройством психики. В случае чего - открывать огонь на поражение.

    – Что, серьезно в колючки ломанемся? - подал голос кто-то из цепи.