Урамар выронил свой меч, схватил Ниварру и вытащил ее из эколида. Она боролась, но ее сила, хотя и больше, чем у человека, была меньше, чем у него. Не зная более изощренного средства, он несколько раз ударил ее об стену.

К его удивлению, это сработало. Ее очертания трепетали и расплывались, корчились и менялись в его объятиях, пока она снова не стала самой собой и перестала бороться, чтобы вырваться на свободу.

Он осторожно отпустил ее и стал наблюдать – не было ли ее кажущееся возвращение к нормальному состоянию уловкой. Не похоже на то – она не воспользовалась восстановленной подвижностью для атаки.

– Спасибо, – сказала она. Она потерла перепачканные губы тыльной стороной ладони. – Кровь была отвратительной, но и прекрасной. Я не могла перестать пить её.

– Я рад, что это не причинило тебе никакого непоправимого вреда. – ответил он.

– Ты уже дважды вытащил меня из забвения, если не сказать больше, – добавила она. Вампир протянула руку, погладила его по щеке и провела по выступам на его плоти. – Хочешь помочь мне смыть неприятный привкус изо рта?

Некоторые из его сломленных душ стонали: «Да!» Но другие призывали к осторожности, напоминали ему о его миссии или просто чувствовали себя неловко, и эти голоса преобладали.

Он отступил от нее и спросил:

– Как эколид вырвался на свободу?

Она ухмыльнулась его молчаливому отказу, и ее клыки втянулись в нечто, похожее на обычные зубы.

– Демон объяснил это достаточно хорошо, – сказала она. – Он был сильным, а я не нар.

– Тогда давайте поторопимся и найдем тех, кто здесь есть. – Ответил он.

Он забрал свой двуручный меч, а Ниварра – свою маску. Двое сошедших с ума зомби перестали метаться, и когда он приказал им остановиться, они подчинились, как будто даже не помня о своей панике.

Урамар приказал существам закончить пробивать стену. Когда они это сделали, погребальная камера оказалась открытой.

Она была полна золота и драгоценных камней, которые часто использовались для изготовления гротескных изображений дьяволов и демонов в виде статуй, брошей и рукоятей мечей. Одно из «я» Урамара, простодушное, пожалело, что он и его товарищи не принесли фонарь, чтобы он мог увидеть всё сияние сокровищ. Другие почувствовали рефлекторный трепет жадности. Но он едва замечал эти вспышки сознания. Он был слишком занят тремя саркофагами на пятиугольном возвышении.

Ниварра хмыкнула.

– Было очень трудно пойти на это только ради троих. – пробормотала она.

Урамар улыбнулся.

– Думаю, все будет хорошо, – сказал он. – Могилы похожи на дома. Это могущественные люди, которым было дано достаточно пространства, полностью или почти полностью принадлежавшего им. И если эти люди были сильны до своей смерти, мы можем надеяться, что они вернутся  такими же.

Поковырявшись кирками, зомби сдвинули тяжелые каменные крышки саркофагов из канавок, где они крепились к самим усыпальницам, и отодвинули их в сторону. Одна за другой крышки рухнули на пол. Что бы в итоге из этого ни вышло, Урамар обнаружил, что наслаждается этим осквернением. Ибо как часто, в праздности и одиночестве своих долгих лет в рабстве, хотел он сделать нечто подобное?

Внутри гробов были крошащиеся кости, пыль, а также драгоценные камни и металлические части одежды, в которую были одеты мертвецы. Урамар достал из мешочка на поясе флакон с пигментом, переданным ему Лодом, и, стараясь не раздавить хрупкие предметы, нарисовал символы оживления на том, что осталось от черепов.

Настало время для заклинания.