Четыре мужика, три тётки и парень шестнадцати лет — бригада — еле распихались в небольшом салоне автобуса среди коробок и мешков. Неудобно торчали длинные и узкие зелёные ящики с трубами гранатомётов.

— Бригадир, пусти в сортир! — сразу пошутил один из мужиков.

— Люблю весёлых, — улыбнулся Егор Лексеич.

В каждой бригаде непременно обнаруживался весельчак, который принимался испытывать бригадира шуточками. Думал, что он такой первый, и не догадывался, что опытный бригадир обламывал подобных уже хер знает сколько раз. Оглядывая работников, Егор Лексеич прикидывал, как в бригаде распределятся роли. Кого будут уважать, а кого — нет.

За окнами под солнцем широко заблестела река, точнее выгороженные дамбами технические бассейны запруд. Потом потянулась ограда моста.

— Как представитель комбината, я передаю полномочия бригадиру, — сообщил Холодовский. — Теперь главный — Егор Лексеич.

Саню Холодовского Егор Лексеич знал по двум командировкам. Дельный мужик. Умный. Спокойный. Холодовский и внешне производил очень приятное впечатление: высокий, поджарый, всегда выбрит, одет и пострижен аккуратно, не пьёт, говорит чётко, строго смотрит сквозь тонкие очочки.

На правом берегу автобус повернул к домам. Жилой зоной являлся только соцгород Магнитка — старая часть Магнитогорска, торжественная, где все дома напоминали дворцы, оштукатуренные и с арками, а разные учреждения были с колоннами и лепниной. Над крышами соцгорода возвышались мачты с многослойными решётками интерфераторов, защищающих от излучения. Мачты с интерфераторами выглядели как батареи прожекторов на стадионах. Но жилая зона занимала лишь четверть прежнего города, никак не больше. Остальное было заброшено и зарастало дикой буйной зеленью.

В окнах автобуса мелькали магазины, пешеходы, машины, трамваи.

— Кто из вас, братцы, раньше бывал в командировках? — спросил Типалов у бригады. — Саня и Алёна, вопрос не к вам.

Алёна Вишнёва — красивая, полная женщина с короткой светлой косой — улыбнулась. С Егором Типаловым, своим любовником, она ездила уже давно.

— Да никто, дядя Егор! — ответил за всех неугомонный шутник.

Типалов сделал вид, что не заметил фамильярности.

— Тогда запоминайте. Я вам — отец родной. Только я спасу, если что. И подчиняться мне надо безоговорочно. Уезжаем недели на три. С чумоходов вам платит комбинат, не настреляете — сами виноваты. А я плачу с «вожаков». С бревна каждому по полтиннику. Это ваш навар сверх казённого.

— Почему так мало? — придирчиво поинтересовался мужик с дотошной и какой-то крысиной физиономией.

— Меньше чем обычно, — согласился Егор Лексеич. — Но «вожаков» будет много, это я вам гарантирую. Так что в целом нащёлкает до хрена. Вернётесь довольные. Только учтите: за своё снаряжение, если сломаете или потеряете, вычитаю с вашей доли. И за боеприпасы к стрелковому тоже.

— А кому какое оружие? — не утерпел молодой губастый парень.

Это был Костик, сын Алёны. Алёна упросила Егора Лексеича взять Костика с собой в командировку. В сыне Алёна души не чаяла, но с показным негодованием легонько шлёпнула его по затылку.

— Твой ствол в штанах, — тотчас влез шутник. — Иди почисти!

Бойкая бабёнка за спиной у Костика прыснула со смеху.