А Егор Лексеич в это время стоял на краю затопленной ракетной шахты и рассматривал чумоход, в котором спрятался Митрий. Надёжное местечко, ничего не возразишь. И пешком не подойдёшь, и стрелять нельзя.

За волнистым гребнем дальнего хребта высоко и просторно разгорелся багряный закат, по горизонтали его зарево было рассечено синим лезвием плоского облака. В ожесточённой и нежной красоте небесного пожарища чудилось что-то печальное, будто неотвратимость судьбы. Через поляну с бетонными руинами и жерлами ракетных шахт от одиночных сосен на опушке протянулись узкие, длинные тени. Ядрёный бор на склоне и зеленел, и краснел, а над ним в густом сапфировом небе лунной бледностью проступал промятый и потрескавшийся купол горы Ямантау. Харвестер Егора Лексеича причудливо торчал над краем шахты, словно выпрыгнул из неё, как гигантский кузнечик со своими усами, крыльями и задранными коленями.

— А где Щука и «спортсмены»? — не оборачиваясь, спросил Егор Лексеич у бригады, что виновато толпилась у него за спиной.

— Ведьма тоже сбежала, а «спортсменов» я за ней отрядил, но без оружия, — тотчас деловито отрапортовал Фудин. — Им срок — до темноты.

— Ну-ну, — скептически сказал Егор Лексеич.

— Они знают, где Ведьма спрятаться хочет, — поясняя, добавил Фудин.

Егор Лексеич тяжело развернулся лицом к своим людям.

— Я вот одного только, голуби, понять не могу, — с чувством произнёс он. — Как можно такими долбоёбами быть?

Бригада молчала. Алёна, послюнявив платок, вытирала у Костика со лба засохшую кровь. Фудин ел Егора Лексеича глазами.

— Ну простенькое же задание — взять и привезти Бродягу!.. — Егор Лексеич развёл руки в картинном бессилии. — Как можно всё на ровном месте просрать, а? Ну что за мудачьё? Кто вот Митрия охранял, признавайтесь?

— А чё, дак я охранял, — неохотно признался Костик, отстраняя мать.

— И-и-и?!..

— Дак они уговорились на рывок! — закричал Костик и ткнул пальцем в Серёгу: — Он там со всеми шептался! Я-то чё сделаю? Я один, а их четверо!..

— Смотри, Егора, как его ударили! — сурово сказала Алёна, трогая Костику лоб. — Убить вообще могли, нелюди!

Серёгу словно окатило ледяной водой — Костик заложил его с потрохами, но Егор Лексеич, похоже, теперь уже не принимал Серёгу в расчёт.

— И ты с братьями сдриснуть хотела? — Егор Лексеич вперился в Маринку.

Маринка не отвечала, кусая губы.

— Она отказалась, — глухо ответил за неё Серёга.

Егора Лексеича раздувала злоба на племянницу.

— А всё равно ведь знала, сучка мелкая, что Митрий мотанётся, и никому не стуканула, да? Хуй тебе в рот, дядя Гора, да?

— Ты в меня стрелял, — почти прошептала Маринка.

— Я тебя учил, дура! — Егор Лексеич будто вырвал эти слова из сердца; он и сам сейчас верил, что лишь учил Муху, а не подставлял. — А ты меня кинула?!

Серёга угрюмо шагнул вперёд, загораживая Маринку:

— Харэ бугровать, Лексеич. Отъебись от неё.

— О, гляжу, тут банда нарисовалась? — оскалился Егор Лексеич.

— Шмальни его, дядя Егор! — азартно крикнул Костик, надеясь руками бригадира избавиться от соперника.