Лёнька ещё постоял, потом повернулся и поспешил за своими.

Когда бойцы Алёны ушли далеко вперёд, Серёга и Матушкин вынесли Маринку из зарослей. Уже без спешки, не надрываясь, они двинулись по лесу вслед за погоней — поменялись с ней местами.

Бетонный корпус, освещённый луной, торчал из склона горы как нечто инородное — слишком ровный и прямоугольный для разлапистого и дикого леса, где всё враскос и всё перепутано. Серёга усадил Маринку под сосной и повалился в густую траву рядом с Матушкиным. До железной лестницы, что примыкала к узкому торцу здания, как башня из арматуры, от них было метров пятьдесят. Совсем малёхо. Бросок на несколько секунд. Но под лестницей топтались бойцы Алёны. Алабаевец Лёнька, оказывается, уже поднялся до самого входа в «Гарнизон», оглядел всё и теперь спускался.

— Там заперто, — донеслось до Серёги. — И непохоже, чтобы кто-то был…

— Может, они и не сюда побежали, Алёна Игоревна? — спросил Фудин.

— Всё равно сюда вернутся, — сказал другой алабаевец. — Девчонка — не ходок. У неё сепсис. А в миссии — медпомощь. Поблудят по лесу и придут.

— Тогда здесь и подождём, ребятки, — определилась Алёна.

Матушкин рядом с Серёгой засопел от досады.

— Чё делать будем, Серый? — спросил он шёпотом.

Серёга подумал.

— Ждать, пока им не надоест.

— А если они вокруг обыскивать начнут?

Серёга принялся скрести землю пальцами. Он уже понял, что ему следует предпринять. И для него это вряд ли кончится чем-то хорошим.

— Можно так, Витюра… — заговорил Серёга. — Я переберусь на ту сторону и шугану их. Они за мной погонятся. Я их уведу, а ты Маринку наверх тащи.

— Тебя грохнут.

— Как уж карта ляжет… Но ты ведь не бросишь Маринку?

Матушкин пошевелил щетинистыми морщинами.

— Серый, я к городским хочу жить уйти. Прицеплюсь к этим учёным, и они меня заберут с собой. А без раненой девки кто мне там откроет?

— Жопа ты хитрая, — горько усмехнулся Серёга.

— Да чё такого-то? — даже обиделся Матушкин.

Серёга согласился: а чё такого? Матушкин, крыса позорная, помогал ему ради себя, а не ради Маринки… Но ведь всё равно помогал.

— А на хера тебе на город? — напоследок поинтересовался Серёга.

Матушкин смущённо заёрзал:

— Ну… Митрий сказал, что я талант… И в городе нужны такие, как я.

— Ох, бля-я… — тихо простонал Серёга. — Чё, правда ты из-за этого?

— Иди на хуй! — разозлился уязвлённый Матушкин.

Договорить не удалось: по ним вдруг хлестнул бешеный крик Алёны:

— Башенин, стоять!.. Вон он!.. Стоять!..

Серёгу подбросило, он стиснул автомат, ещё миг — и врежет огнём.

Однако Алёна, застыв у башни с лестницей, смотрела вовсе не туда, где прятались Серёга, Маринка и Матушкин, а совсем в другую сторону, и длинные лучи фонарей ворошили опушку на дальнем конце поляны.

— Вон он! — опять крикнула Алёна.

— Морок увидела… — злорадно догадался Серёга. — Меня — мороком…

Алёна побежала к лесу прочь от лестницы, бойцы — за ней.