— Ладно, — миролюбиво сказал Серёга Матушкину. — Предлагай.

— Давай туда, куда Щука сдёрнула… К учёным. Знаешь, где они?

Серёга закурил, сигарета прыгала в пальцах.

— Знаю.

Серёга помнил, где находится вход в «Гарнизон». Его привёл туда трек Алабая, когда Серёга, изображая Бродягу, сбежал из бригады с Вильмой.

— А далеко это?

— Да не особо…

Даже ночью и в лесу, даже зажмурив глаза, Серёга всё равно ощущал в пространстве тяжкое присутствие громады Ямантау — он не собьётся с пути.

— Давай, маленькая, — ласково прошептал Серёга, поднимая Маринку.

Они поковыляли дальше, продираясь сквозь густые и колючие заросли подроста, ломая сухостой и перелезая через замшелые, сучкастые валежины. В хвойных и лиственных толщах над ними изредка мелькал просверк луны. Серёга обнимал Маринку — такую непокорную и хрупкую — и думал, что ни хера не сдастся. Если их настигнут, то он отправит Маринку с Матушкиным, а сам ляжет в заслоне с автоматом. Застрелят его или патроны кончатся — так он, хоть убитый, хоть безоружный, всё равно будет драться и зубами рвать… Неужто эти твари отнимут у него всё — и брательника, и девчонку, и жизнь?..

— Бля!.. — вдруг взвизгнул Матушкин, роняя Маринку. — Бля, бля, бля!..

— Ты чего? — опешил Серёга.

Матушкин смотрел куда-то вперёд сумасшедшими глазами.

— Талка там!.. Мёртвая!..

Серёга глянул туда, куда смотрел Витюра. Просто какой-то куст.

— Сидит, вся распухла уже… — У Матушкина плясала морда.

— Она же на Татлы ушла, — неуверенно произнёс Серёга.

— Соврал мне Лексеич, падла! Никуда она не ушла, тут умерла…

Маринка тоже щурилась в темноту.

Серёга вспомнил, как сам он увидел на этой дороге Холодовского. А Вильма увидела бригадира Типалова…

— Это мороки… — сказала Маринка. — Их Ведьма здесь распустила, чтобы загородить базу «спортсменов». Алабай предупреждал, когда всем позвонил.

Маринка высвободилась из объятий Серёги, допрыгала до куста, который испугал Матушкина, и свалилась в траву отдохнуть. Витюра всё озирался. Серёга успокаивающе сжал ему плечо. Что за хрень-то? Маринка — одноногая, Витюра — псих!.. А Матушкин вдруг сгорбился, затрясся и заплакал.

— Сука я… Сука!.. — всхлипывая, твердил он. — Ты, Серый, свою девку тащишь, ты не зассал, а я Натахе не помог, я зассал… Сука я!..

Серёга никогда не воспринимал Матушкина всерьёз — шут гороховый, и только… А вот надо же — страдает… Но у Серёги не было сил его утешать.

Серёга понял, что они уже выбрались на заросшую просеку, которая ведёт от портала с железнодорожной веткой к выходу из объекта «Гарнизон». До той башни с лестницей, где его с Вильмой встретили «спортсмены», сейчас рукой подать… Однако на дальнем конце лесной галереи во тьме вдруг обозначились отдельные деревья — ёлка, две сосны, что-то лиственное… Серёга сообразил, что видит рассеянный свет фонарей. Это погоня. Алёна не отстанет, пока не отомстит за убийство сына. А Фудину с Калдеем и алабаевцам плевать на всё. Они выбрали служить Алёне.