— Так мы не по домам?.. — удивился один из алабаевцев.

— А разве я обещала кому? — спросила Алёна так, что стало страшновато. — Дело-то не сделано. Егора сто восемнадцать «вожаков» нашёл, все места у меня с телефона обозначены. Будем дальше деревья валить, на то ведь мы и бригада. Или кто-то не хочет страну свою поддержать? Назовитесь мне.

Никто не назвался.

— Теперь Алёна бригадир, — шепнул Серёга Маринке.

Загорелое лицо у Маринки побледнело.

— Серый, надо сматываться от неё, — беззвучно произнесла Маринка.

Сматываться из командировки надо было раньше — ещё когда Митяй их уговаривал… Но Серёга не стал упрекать Маринку.

— Я тебя утащу, — сказал он. — Никого не бойся.

Алёна по-хозяйски сняла с Фудина автомат — будто зонтик с вешалки, и принялась неумело возиться с предохранителем.

— Это ты, подруга, моего Костика по лбу ударила? — поинтересовалась она у Щуки, не поднимая головы.

— Она, кто ещё-то? — гневно крикнул Костик.

— Да не парься ты. — Щука тотчас широко заулыбалась Алёне, делая вид, что ничего особенного она не сотворила. — Жив-здоров углан у тебя…

Алёна, тоже улыбаясь, посмотрела Щуке в глаза:

— И Бродягу ты выпустила, да? А ведь он Егору убил.

— Слышь, сестра, — откровенно забеспокоилась Щука. — Я ведь их не…

Алёна подняла автомат, расставив локти, и всадила в Щуку очередь. Щука затряслась, точно её били в живот мелкими тычками.

— И-и… иб-бать… — изумлённо прошептала она и словно по частям упала.

Бригада стояла вокруг мёртвой Щуки, распростёртой в траве, безмолвно и потрясённо. В небе чуть светилась неполная луна. В лесу гугукнул филин.

— Кто-то чем-то недоволен? — осведомилась Алёна.

Один из алабаевцев ответил очень аккуратно:

— Никто за эту уголовницу не вписывался.

Алёна повесила тяжёлый автомат на плечо.

— Вот и я так думаю, — невозмутимо согласилась она. — И предателей с халявщиками не потерплю. Короче, ребятушки, все в машинку. Ехать пора.

Мотолыга невдалеке вхолостую тарахтела движком. Как её бросили, когда началась драка харверов, так она и торчала возле плоского здания в один этаж. Из чёрных окон бетонной коробки высовывались кусты, проваленная крыша топорщилась концами балок. В десантном отсеке мотолыги, наверное, дрых Калдей: даже стрельба его не разбудила.

— Я не поеду, тётя Лёна, — угрюмо заявила Маринка. — Я ухожу с бригады.

Алёна, картинно задрав брови, посмотрела на Костика.

— Что скажешь, сына? — заботливо спросила она.

Костик всю дорогу цеплялся к Маринке — ему и решать её судьбу.

— Хуй тебе, — сказал Костик Маринке. — Поедешь как милая.

Серёга, сидевший на бетонном блоке, с угрозой поднялся на ноги.

— Глухой, что ли? — пробурчал он. — Маринка уходит! И я с ней тоже!

Алёна наблюдала за Костиком с ласковой материнской улыбкой — как за младенцем, который делает первые неуклюжие шаги.