— Ну, поедем мы, — сказал Кардан. — Бывай, Типал. Если захочешь на меня с тыла напасть, я уже метку в Сеть кинул. Все бригадиры узнают, тебе не жить.

— Да не ссы, — ответил Егор Лексеич. — Разобрались же. Пиздуй спокойно.

Кардан сунул два пальца в рот и засвистел по-разбойничьи. Его люди, охранявшие мотолыгу от хозяев, полезли из транспортёра наружу.

Клокоча дизелем, грейдер по обочине обогнул транспортёр Типалова и покатил дальше; на прицепе у грейдера подпрыгивала и моталась бытовка. Улицу заволокли клубы красноватой пыли.

Бригада Егора Лексеича загрузилась в мотолыгу. Двигатель её работал.

— Разворошили тут всё, козлы, — озираясь, проворчал Матушкин.

Холодовский посмотрел на панели с приборами.

— Половины бака нет… Скачали кардановцы.

— Это я сожгла, — тихо сказала Вильма. — Я с вечера тут сидела. Включила мотор, чтобы защита была с радиации…

Маринка возмущённо фыркнула.

Серёга не стал знакомиться с Вильмой. Похоже, эту бабу тут не особенно-то любят, значит, представляться ей ни к чему. Сама потом выяснит у кого-нибудь, кто они с Митяем такие, как их зовут и что они сделали.

Пыхтя, в мотолыгу влез Егор Лексеич.

— Егора, они у нас продукты украли, — доложила ему Алёна.

— Я сам отдал! — раздражённо ответил Егор Лексеич. — Такой закон.

— А чё жрать будем? — сразу встрял Калдей.

— Завтра на Арском камне туристов грабанём.

— Жену отдай дяде, а сам иди к бляди, — хихикнул Матушкин.

— Завали ебало, балабол! — рыкнул на Матушкина Егор Алексеич, он был страшно недоволен. — Булатова, хули ты пустила сюда кардановцев?

— А как не пустить? — робко ответила Вильма. — Их много мужиков было, с оружием все… А я одна.

— Ну и хули, что одна? Саданула бы в воздух с автомата — вон сколько автоматов тут сложено! На штурм, что ли, они ломанулись бы?

Вильма виновато молчала.

— У нас, подруга хорошая, правило такое — один за всех, все за одного, — назидательно заметила Алёна. — Мы же бригада Егора Лексеича!

— Манда! — отворачиваясь, с презрением сказал о Вильме Егор Лексеич.

К нему просунулся Фудин, в руках он держал армейский бинокль.

— Шеф, а это тебе, — Фудин положил бинокль на ящик возле Типалова. — Я у той бригады с бытовки подрезал, пока все отвлеклись. Тебе пригодится.

Егор Лексеич повертел тяжёлый бинокль в руке.

— Хоть кто-то соображение имеет, — тяжело вздохнул он.

21

Дорога на Белорецк (I)

Урчал дизельный двигатель, натужно поскрипывала торсионная подвеска машины, гудела решётка интерфератора — встряхиваясь на ухабах, мотолыга бодро катилась по багровой дороге между двумя зелёными стенами леса. В просветах меж деревьев и в перспективе редких просек, выходящих к дороге, порой были видны сизые волны ещё далёкого пока хребта Уралтау. Изредка в чаще леса мелькали следы былой жизни: кирпичные развалины, бетонные столбы линий электропередачи, заболотившиеся бризолом котлованы.

За рулём сидел сам Егор Лексеич. Он всё никак не мог успокоиться после утренней стычки с Карданом и хотел отвлечься от мрачных мыслей.