— Чему радуешься? И твой комфорт под угрозой.

— Себе я заработаю.

Энергия неприрученного зверька бродила в ней через край; я предостерег:

— Это грязный путь и жестокий. До смерти.

— Не боюсь. Ваня умер — и никаких проблем.

Я воззрился изумленно:

— Умер? Что ты знаешь?

Она передернула плечами:

— А что еще могло случиться?

— Может, в аварию попал.

— Об этом же нет сведений, вы сказали.

— Ну… оказался нечаянным свидетелем убийства матери, испугался и где-то прячется.

— У Ваньки были свои загибы, но он не трус.

— Какие загибы?

— У него тетка ненормальная, сдвинутая на религии. И его слегка сдвинула.

— То есть?

— Тут грех, там грех. Старая дева, меня от них воротит.

— Значит, под влиянием тетки Ваня отказался от плотских утех?

Девочка засмеялась:

— Ну и выраженьице… Прям отказался! Разумеется, я победила.

— Но в среду у вас была последняя встреча? Или нет?

Она взглянула исподлобья:

— Последняя.

— Из-за скандала?.. Расскажи.

— Вам-то чего надо?

— Ваня позвонил мне позапрошлой ночью и сказал: «Не ищите мою могилу, ее очень трудно будет найти».

Девчонка отшатнулась, чуть не упав в воду (пес зарычал). Потом задумалась, сдвинув бровки.

— Вот и врете! — закричала с торжеством. — У них телефона нет!

— На даче нет, но он вечером уехал в Москву.

— Кто вам сказал?

— Его отец… то есть Самсон.

Загорелое личико слегка омрачилось.

— Эти отцы… ладно, пусть живут. Ну, в прошлую среду часов в десять мы курили у них в гараже.

— Чуть ли не в присутствии Самсона?

— Он еще днем порулил в Москву. И Вика уехала.

— И все равно: другого места не нашли!

— Глупо, конечно, да ведь туда никто не заглядывал.

— А рабочие?

— Они за билетами на самолет подались. Слышим стук во входную дверь, Ванька запаниковал и стал одеваться.

— Вы голые, что ль, курили?

— В этом самый смак. И нечаянно опрокинул ведро на железный ящик с цементом. Грохот. Явление моего папаши. Сцена. Явление его папаши. — Леля принялась хохотать. — Вы б их видели! Кретины. Пришлось дать нерушимую клятву, что дружбе нашей пришел конец.

— Нерушимую? Точно?

— Под салютом всех вождей! — Девочка подняла руку в пионерском жесте, потом протянула ладонью вверх. — Дай, дяденька, еще сигаретку.

А пальчики дрожат… да она вся дрожит, в такую-то жару, под тридцать! Наркоманка?.. И вдруг мне передался ее страх, острый, потаенный. Она по привычке передернула плечами, словно стряхивая назойливое насекомое, и засмеялась:

— Самсон совсем опупел, ведь папа собирался доллары ему отвалить на кино.

— А после инцидента раздумал?

— Они вроде помирились. Тот обещал сына в столицу сослать.

— Однако Ваня уехал только в субботу. Уж не за кассетой с «Пинк флойд»? — выстрелил я наугад и, кажется, попал в точку, она отвернулась. — Мне известно, что для тебя.

— Ничего вам не известно!

— Он любит настоящую классику.

— Ну и что?

— А то, что вы тайком продолжали встречаться.

Она отрезала упрямо:

— Я его не видела с той среды!

— Ваня тебе не рассказывал про видение Иоанна Кронштадтского?

— Он с этой историей носился… она его просто взвинтила.