Я задыхалась.

— Успокойся, — сказал вежливо Юджи. — Я умру, обещаю.

Я заплакала.

— Я не хочу, чтобы ты умирал.

Я все еще задыхалась.

— Может, я ослаблю твой пояс? — спросил он.

Я кивнула. Он развязал мое кимоно, и мне стало легче. Он лег рядом, посмотрел на меня, а затем коснулся моего лица.

— Юджи, ты думаешь, что я отвратительна?

— Почему?

— Потому что ты знаешь, что я не люблю тебя. В смысле, я вышла за тебя из-за твоих денег.

— То же самое можно сказать и обо мне. Ты находишься на грани того, чтобы стать богаче меня, разве нет? Правда в том, что я не думаю о тебе в плане хорошо это или плохо.

— И что же ты обо мне думаешь?

— Я помню тебя в детстве, играющей в саду с сестрой. Я помню, тебя девочкой-подростком, злой и дерзкой. Я вижу тебя теперь, женщину, всегда такую стойкую и сильную. Больше всего мне нравишься ты теперешняя. Стыд и срам, что мы должны были сделать все в неправильном порядке, но такая у нас с тобой жизнь. Было бы здорово, будь я молод и силен, долго добиваться тебя, заставить тебя полюбить меня больше всех остальных, ухаживать за тобой и завоевать. Я бы хотел знать, что когда умру, ты, Аня будешь безутешна.

— Юджи. — Я повернулась на бок так, что чуть не столкнула его. Мое кимоно распахнулось и я подтянула его, прикрывая себя.

Он схватил пояс и намотал его конец на руку.

— Я хотел бы заняться с тобой любовью. — Он притянул меня к себе за пояс.

Мои глаза расширились. Я не была столь падшим созданием, которое захотело бы заняться любовью с мужчиной, которого едва знало, даже если он приходился мне мужем.

— Но я не могу. Я слишком слаб. Сегодняшний день был очень утомительным. — Он посмотрел на меня. — Меня накачали лекарствами и ничего не работает как надо.

Он был невероятно красивым мужчиной, но болезнь сделалась почти невыносимой. Он был похож на набросок углем. А после смерти стал черно-белым…

— Думаю, я могла бы полюбить тебя, если бы мы встретились, будь я на несколько лет старше, — сказала я ему.

— Жаль.

Я притянула его к себе. Его кости двигались и скрипели рядышком. Он весил меньше меня, и ему было ужасно холодно. Мы оба устали, поэтому я распахнула кимоно и накинула на него так, чтобы мы оба оказались внутри.

— Такова жизнь, — сказал он, когда мы прижались друг к другу. — Такова жизнь, — повторил он. — У меня больше причин скучать по ней, чем я думал.

***

Утром он ушел. Кадзуо пояснил, что Юджи пришлось вернуться к себе в комнату по причине своего здоровья и что мы должны будем встретиться с ним на фабрике «Сладостей Оно» позже.

Вернувшись в дом, я сняла свадебное кимоно, которое носила почти двадцать четыре часа, и переоделась в обычную одежду. Слуги стали еще более почтительными со мной, чем прежде, но я не понимала, к кому обращаются, когда меня называют Аня Оно-сан. Я не брала его фамилию, если это вам интересно, но моего японского было недостаточно, чтобы объяснить слугам, что как бы это не выглядело, я оставалась Аней Баланчиной.

***

Юджи в сопровождении еще большего антуража бизнесменов, чем в аэропорту, ждал меня на фабрике «Сладостей Оно» в Осаке. Впервые с момента моего приезда Юджи надел темный костюм. Он ассоциировался у меня с этим костюмом и мне было отрадно видеть его в нем снова. Он познакомил меня со своими коллегами и затем мы осмотрели фабрику, которая оказалась чистой, хорошо освещенной и слаженно работающей. Там не было особенного запаха, который указывал бы, что здесь производится шоколад. Главным продуктом фабрики оказался мочи – клейкий, готовящийся из риса десерт.

— А где шоколад? — прошептала я Юджи. — Или ты импортировал его моей Семье?

— В Японии шоколаде вне закона.