— Хорошо, — кивнула она, — можешь оставить его себе. Наверное, я никогда уже больше не смогу нажать на спусковой крючок…

Женщина прошлась по комнате и, остановившись у окна, невидящим взглядом окинула бурлящий внизу город.

— Мы оба совершили ошибку тогда, два года назад… — тихо произнесла она. — Нам не следовало быть вместе. Теперь ты, наверное, раскаиваешься, что пожалел меня и впустил в свой дом?

— Нет, что ты! Да и не в жалости дело… Вернее, не только в ней… Что-то осталось… Наша связь… Я так и не смог ее окончательно оборвать и совсем забыть тебя, потому что…

Договорить он не успел. Хлипкая дверь квартиры неожиданно распахнулась, и Нурминен увидел черное дуло пистолета, направленное ему в грудь.

— Лаури, отойди от нее! — Порра нервно облизнул растрескавшиеся губы. — Ты мой друг, и к тебе у наших нет никаких претензий… пока. Просто позволь мне прикончить эту суку. Я тут же уйду, и мы сделаем вид, что ничего не было. А ребята внизу позаботятся о том, чтобы избавиться от тела.

— Что ты здесь делаешь, Матти? — Нурминен немного сдвинулся в сторону, встав так, чтобы закрыть собой оцепеневшую от ужаса Лию.

Порра заметил этот маневр и небрежно повел стволом оружия:

— Не дури, Лаури! Я должен ее убить по поручению «Проклятой тысячи». После этого я стану одним из них. Мне оказано большое доверие, и я не смею подвести своих боевых товарищей.

— Неужели ты думаешь, что можешь вот так запросто ворваться в мой дом и убить мою подругу?! А я буду стоять и смотреть на это?!

— Извини, Лаури, но в таком случае нам придется уничтожить и тебя. Как говорится, ничего личного. Эта акция необходима для нашего общего дела, ради торжества которого ни одна цена не будет чрезмерной. Тем более — жалкая, никому не нужная жизнь какой-то клейменой дряни! Светлое будущее Пандеи превыше всего!

— Как же здорово они промыли тебе мозги, старина! — покачал головой Нурминен. — Кто бы мог подумать, что ты станешь таким. А может, ты был ублюдком всегда и все эти годы лишь успешно скрывал свою настоящую сущность?

— Не заговаривай мне зубы! — процедил сквозь зубы Порра, теребя пальцем спусковой крючок.

— Что, трудно пристрелить боевого товарища? — насмешливо поинтересовался Нурминен. — Убить старого друга ради новых, таких всех из себя правильных патриотов? А помнишь войну, Матти? Помнишь тот страшный хонтийский танк в бесконечной пустыне? Ты ещё сказал тогда, что нам троим очень повезло. Что, возможно, сама судьба уберегла тебя, меня и Сами от неминуемой смерти, потому что мы важны для будущего? Я знаю, война, кровь и смерть часто до неузнаваемости меняют человека, изменились и мы… но неужели настолько? Неужели о таком  будущем ты тогда говорил?

— Спасибо, что вспомнил об этом, — Порра снова облизнул сухие губы. — Пустыня, танк, мои слова… И насчет влияния войны ты тоже прав, по крайней мере, в отношении меня. В той проклятой пустыне я не просто изменился, Лаури. Я умер и вернулся в мир живых уже совсем другим… даже не человеком — чудовищем. Монстром. Но даже монстр может послужить великому делу, пусть даже он и не догадывается об этом до поры.

Порра глубоко вздохнул, и по тому, как сузились его глаза, Лаури понял; время споров прошло. Матти нажимал на курок, медленно, словно в вязком болезненном кошмаре.

Внезапно Нурминен почувствовал, что он способен двигаться намного быстрее бывшего друга. Нервный импульс все еще шел от мозга того к указательному пальцу правой руки, а Лаури уже был за спиной Порры, коротким ударом ломая его шейные позвонки.